А второй хотела сделать длиннее, но фантазии у меня оказалась не больше, чем у сценаристов уанса)
Размер: мини, 3098 слов
Канон: Once Upon a Time
Пейринг/Персонажи: Капитан Крюк/русалка(спойлер)!Эмма, Питер Пэн, мистер Сми
Категория: гет
Жанр: драма, романтика, AU
Рейтинг: PG-13, несколько намеков на R
Краткое содержание: Иногда полнолуние может быть плохим предзнаменованием, но бывает, что оно может преподнести удивительный и неожиданный сюрприз...и спасение.
Примечание: по "OUaT", но в связи с АУ некоторые факты отличны от канонных"
Яркие солнечные дни сменялись темными ночами, когда лишь бледная луна освещала затихший до рассвета остров. И тем и другим Крюк давно потерял счет. Здесь, в Неверлэнде, время не имело значения, утратив свою власть над людьми. Правда, капитан припоминал, как совсем недавно услышал, проходя мимо драящего палубу старого матроса, который ворчливым полушепотом бубнил себе под нос, что-то о проклятье морского дьявола, чертовом острове и ста семидесяти семи канувших, словно в бездонную пучину, годах. Значит, если верить старому брюзге, «Веселый Роджер» гниет в прибрежных водах Неверлэнда без малого двести лет, если, конечно, матрос действительно умел считать что-то кроме оставшихся в трюме бочек с ромом, в чем Крюк сильно сомневался. Однако капитан был склонен верить вскользь полученной информации, потому как по собственным ощущениям казалось, что он прозябал на этом застывшем во времени острове гораздо дольше.
Впервые попав в Неверлэнд, Крюк потерял здесь брата — частичку себя. Вернувшись снова и застряв тут, он понял, как медленно теряет все живое, что от него осталось. Ночами его часто мучали кошмары, цепко впивавшиеся в него своими костлявыми пальцами, не давая очнуться. Но вскакивая, замотанный в пропитавшиеся холодным потом простыни, он понимал, что окружающая его неутешительная реальность ненамного лучше виденного во сне. Порой Крюку казалось, что он теряет рассудок. Иногда он видел и слышал то, чего быть не могло. Возможно, это было последствием его намеренного отказа ото сна. Он старался бодрствовать так долго, сколько позволял его и так уже изрядно измученный организм. Лишь бы не засыпать и не видеть предсмертную агонию на лице брата, не слышать его последний хриплый стон. Говорят, сам во сне ты умереть не можешь, сработает защитная реакция, и ты проснешься. Но Крюку доводилось видеть свою смерть. Нечасто, но в такие моменты он обычно встречал свой конец с едва заметной на губах улыбкой, получая долгожданное освобождение. А потом все повторялось — скомканные простыни, липкая влажная ночь и слезы, которые он мог позволить себе лишь в минуты безотрадного пробуждения.
Масло в огонь возрастающего отчаяния капитана подливал и Питер Пэн. С виду обычный мальчишка, но его темное нутро выдавало в нем коварного демона, что повелевал волшебным островом, а заодно держал в страхе всю команду «Веселого Роджера». Даже сам Крюк поначалу не был охоч перечить ему. Но со временем даже Пэн стал для него лишь простой занозой в заднице, периодически напоминая о себе нахальным появлением на палубе корабля с просьбой выполнить незатейливое поручение. Выяснить, что за вежливой просьбой в действительности стоит беспрекословный приказ, неповиновение которому каралось на усмотрение Пэна, пришлось двум несчастным матросам, сгинувшим где-то в недрах острова на следующий же день. Что с ними стало, никто так и не узнал, да и знать не стремился. Только дикие крики, доносившиеся тогда из самой чащи джунглей, не давали команде спокойно спать еще несколько суток. Поняв, что ему все равно нечего терять, поддавшись унынию и безнадежности, со временем глубоко засевших у него в груди, Крюк вызвался собственноручно отрабатывать мирное существование своей команды.
Первое, что увидел Крюк, едва распахнув глаза — желтоватый свет идеально круглой луны, просачивающийся сквозь открытое окно его каюты. А он уж было думал, что кошмары потеряли над ним свою власть. Последний из них безжалостно взбередил его старые раны около месяца назад, когда над Неверлэндом расстилала свой мягкий свет такая же полная луна. Почему-то он это запомнил. Словно недоброе предзнаменование. Возможно, во всем виноваты старые поверья о том, что с людьми творит полнолуние.
Проведя ладонью по лицу, чтобы прогнать остатки дремы, Крюк соскочил с койки и подошел к столу, на котором стоял кувшин с водой. Ночь стояла жаркая, и вода была неприятно теплой, не даря нужной прохлады и свежести. Однако это не помешало капитану жадными глотками осушить кувшин почти наполовину. Его била дрожь, и в свете луны его лицо казалось еще бледнее. Перед глазами по-прежнему стояли жуткие образы из кошмара: маленькие дети, которых похищали прихвостни Пэна. Все они были мертвы, лежа в лужах собственной крови. У каждого малыша было вырвано сердце, на их лицах застыли гримасы ужаса и страха. Над крохотными телами зловеще нависала высокая, очевидно, взрослая фигура, чье лицо скрывал плотный капюшон. Разглядеть удавалось лишь руки, по локоть измазанные в чем-то липком и темном. Кровь! Внезапно из кустов появилась вторая фигура, чуть пониже, неся в руках зажженный факел, который после секундного замедления был брошен в кучу детских трупов, от чего те вспыхнули ярко-красным пламенем. Обе фигуры в тот же момент залились леденящим душу хохотом. Крюк хотел рвануть с места и наброситься на убийц, но понял, что абсолютно не чувствует своего тела, словно был парализован. Он мог лишь наблюдать, как огонь поглощает плоть жертв, разнося по острову зловонный чад. Тем временем фигуры умолкли, и та, что была ниже ростом, смахнула с головы капюшон. Это был Пэн. «Хорошая работа», — все, что он произнес перед тем, как с удовлетворенной улыбкой испариться в воздухе. В это же мгновение оставшийся человек, следуя примеру Пэна, не обращая внимания на продолжавшую медленно стекать с его рук кровь, снял свой капюшон. Тогда-то Крюк и пробудился, едва увидев языки костра, отражающиеся в его же собственных глазах.
Он знал, что это лишь сон. Все это неправда. Крюк убивал, но он и пальцем не тронул ни единого ребенка. Тогда почему все выглядело столь реально? Почему он до сих пор чувствует кровь на своих ладонях и запах тлеющей человеческой кожи? Опираясь о край стола, Крюк глубоко дышал, пытаясь совладать с подступившей тошнотой. Ему срочно нужно на воздух. Кажется, что каюта давит на него, и ему нечем дышать. Голова кружилась, словно он был моряком-новичком, впервые попавшим в дикую качку.
Поднявшись на верхнюю палубу, Крюк едва успел дойти до бортика, когда желудок все-таки предал его. Он ощущал, что с каждой минутой слабость становится только сильнее. Крюк был уверен, что виной всему темная магия острова и это дьявольское отродье Пэн, будто питавшийся его страхами. И хоть корабль едва покачивался на редких волнах, перед глазами капитана все вертелось, а палуба словно ходила ходуном под его босыми ступнями. Единственное, что он смог сделать — задержать дыхание, когда понял, что падает вниз.
Сознание вернулось к Крюку в тот момент, когда он отчетливо ощутил прикосновение чьих-то теплых мягких губ к своим собственным. Едва разлепив ставшие будто свинцовыми веки, Крюк сначала размыто, но с каждой секундой все яснее, стал различать контуры чьего-то лица, едва ли не вплотную нависшего над ним. Однако до того, как он смог четко разглядеть своего спасителя, Крюк закашлялся, выплевывая остатки воды, успевшей попасть в его легкие. Последнее, что Крюк помнил, он, как подкошенный, охваченный головокружением, упал за борт. Дальше лишь темнота.
Пытаясь насытиться вновь поступающим в организм кислородом, Крюк упёрся руками в намокший под ним песок и, наконец, смог приподняться. Когда же он обратил свой взгляд на фигуру, сидевшую, как ему показалось, возле него на коленях, очевидно ожидая его реакции и, вероятно, слов благодарности, то в растерянности даже слегка приоткрыл рот.
Русалка.
Такая, как ей и полагается — чарующая, полуголая и с переливающимся в свете луны чешуйчатым рыбьим хвостом.
— Ты в порядке? — с заботой в своем мелодичном голоске спросила она, проведя ладонью по его лбу, чтобы убрать прилипшую прядь волос. Ее прикосновение было нежным, а пальцы приятно прохладными.
— Жить буду, — с привычной бравадой ответил Крюк, все еще не веря своим глазам и не отводя осторожного взгляда от прекрасного создания, — благодаря тебе, я полагаю.
Русалка улыбнулась ему так искренне, что он не удержался от ответного жеста, не смотря на то, что она должна была внушать ему тревогу. Крюк не часто встречал на своем пути русалок, да и особого желания никогда не испытывал. Ведь каждый моряк знал — от этих морских красавиц добра ждать не стоит. Они хитры, расчетливы и коварны. Только вот смотря в зеленые, как сочная трава, глаза белокурой русалки, пристально разглядывающей его, Крюк не видел в них желания причинить ему вред. В конце концов, ведь именно она вытащила его бездыханное тело на берег. А соленый вкус ее губ ощущался все так же отчетливо, слегка пощипывая местами потрескавшуюся кожу.
Молча она продолжала безотрывно смотреть на него, с интересом блуждая глазами по его телу. Промокшие тонкие спальные брюки — единственное, что было на нем надето — плотно облепили его слаженную фигуру, выставляя все достоинства напоказ. Не отличающийся стыдливостью в обычное время, капитан внезапно почувствовал легкую неловкость, сидя под градом беззастенчивых взглядов русалки. В то время как ее обнаженную грудь прикрывали лишь длинные светлые локоны.
В своей насыщенной женским вниманием жизни Крюк видел множество прелестных девушек, но светловолосая ундина превосходила каждую из них своей уникальной красотой. Ее кожа была идеально гладкой и, казалось, слегка сияла в лунном свете, будто жемчуг, так что Крюк едва подавил спонтанный импульс прикоснуться к ее лицу и рукам. От ее блестящих волос пахло морской солью, запах, что за долгие годы, проведенные на борту корабля, стал для него таким родным. Возможно, по этой причине ему так хотелось запустить пальцы в густые блондинистые пряди, уткнуться в них носом и вдыхать их аромат.
Крюк знал, что россказни про русалок, будто они одним лишь взглядом могут приворожить любого мужчину — пустышка, детские сказки. Однако он продолжал любоваться своей спасительницей словно зачарованный, ловя в ответ взаимные восхищенные взгляды.
Все это время русалка сидела так, что ее хвост почти полностью оставался погруженным в воду. Внезапно, словно эта поза ей наскучила, она одним ловким движением подняла хвост и опустила его на песок рядом с Крюком. В то же мгновение всю нижнюю часть туловища охватило тусклое золотистое сияние. Как только оно исчезло, Крюк второй раз за короткий срок почувствовал, как его рот готов открыться от удивления. На месте объемного рыбьего хвоста находились две изящные женственные человеческие ножки. Русалка…нет, девушка, с улыбкой посмотрела на изумленное выражение лица капитана, довольная произведенным эффектом. Даже тот факт, что теперь она оказалась абсолютно голой, не так поразил его, как ее волшебная метаморфоза. Крюк был наслышан о целебных свойствах русалочьих слез, о прочности их чешуи, и даже поговаривали о том, что настоянный на русалочьем волосе отвар ядовит (во что он лично не склонен был верить, хотя опробовать на себе вряд ли бы рискнул). Но вот о способности отращивать ноги он узнал впервые.
Словно на его немой вопрос, девушка ответила, что раз в полнолуние русалке дарована возможность выйти на берег, если только та пожелает.
Уверенно встав на ноги, абсолютно не смущаясь своей наготы, она протянула Крюку руку, предложив ему прогуляться вместе с ней по острову. Поколебавшись, стараясь не обращать внимания на ее обольстительное обнаженное тело, Крюк все-таки взял ее ладонь в свою. Поднявшись, он оказался приблизительно на полголовы выше нее. Русалка, не теряя ни минуты отведенного ей драгоценного времени, тут же потянула его за собой.
Они шагали приблизительно двадцать минут пока не вышли на притаившуюся между двух невысоких скал поляну. Раньше Крюку не доводилось здесь бывать. Но девушке это место, судя по всему, было знакомо. По дороге она рассказала, что наблюдала за ним с тех пор, как их корабль бросил якорь в Неверлэнде. Именно поэтому она оказалась поблизости в момент, когда он упал за борт. На ее вопрос о причине падения, Крюк сухо ответил, что у него, вероятно, был жар, отчего закружилась голова, и он не смог удержать равновесие. Даже чувствуя неотвратимое к ней притяжение, он пока боялся рассказать ей всю правду, в то же время не желая отягощать ее своими проблемами. В ее присутствии он и сам стал забывать обо всех кошмарах, что тревожили его.
Возможно, он просто истосковался по нежному женскому телу, ласковым прикосновениям, проведя столько времени среди кучки грубых пиратов, но томительное наваждение, что охватило его с первых минут встречи с зеленоглазой русалкой, нисколько не угасло. А желание прикоснуться к ее коже побороть было сложнее с каждой истекшей минутой. И порой, встречаясь с ней глазами, он допускал вероятность, что она хочет этого не меньше его.
Вновь, будто прочитав его мысли, девушка остановилась, встав лицом к лицу с капитаном. Положив ставшие гораздо теплее руки ему на грудь, она, не сводя с него недвусмысленно говорящего о ее намерениях взгляда, медленно поднялась на носочки. Ее губы жадно впились в него, и Крюк не заставил ее долго ожидать ответа. Одновременно с этим, он, наконец, дал волю своим желаниям и инстинктам, тесно прижав ее к себе, поглаживая здоровой рукой бархатистую кожу на ее спине, постепенно опуская ладонь все ниже. Их языки с особым рвением изучали рты друг друга. Губы каждого из них, то нежно целуя, то практически кусая, скользили вдоль по шее и обратно, издавая при этом соблазнительные тихие стоны.
Лишь на минуту укротив свою страсть, чтобы восполнить нехватку воздуха, учащенно дыша, Крюк внезапно осознал, что так и не знает имени пленившей его разум и сердце спасительницы. Обдавая его ухо разгоряченным дыханием, она томно прошептала «Эмма».
Крюк едва открыл рот, чтобы в свою очередь представиться, как Эмма, приложив свой маленький пальчик к его раскрасневшимся губам, озорно улыбнулась, уточнив, что знает о нем, куда больше, чем он может предположить. Увлекши Крюка вслед за собой на мягкий травяной ковер, расстилавшийся под их ногами, Эмма предупредила, что до рассвета у них осталось не так уж много времени, и тогда ей снова придется вернуться в море.
Наслаждаясь пылкими ласками и аппетитным телом светловолосой русалки, Крюк в абсолютном блаженстве провел оставшиеся до восхода солнца часы. Утром же, с грустью расставшись, но обусловившись о скорой встрече, Крюк направился обратно на корабль.
Порой Крюк сутками отсутствовал, выполняя грязную работу Пэна. Лишь ожидание новой встречи с Эммой помогало ему удержаться от того, чтобы все бросить, тем самым обрекая себя и остатки своей команды на гибель. За прошедшие несколько месяцев и так бесследно исчезло еще несколько матросов. На все вопросы Крюка Пэн удивленно хлопал своими длинными ресницами и клятвенно заверял, что он к этому не причастен. Но его дьявольская ухмылка говорила об обратном.
В остальное время Крюка, раньше предпочитавшего угрюмое одинокое времяпрепровождение в капитанской каюте, теперь часто можно было обнаружить бродящим по палубе, периодически пристально вглядывающимся в голубую гладь моря, словно он чего-то или кого-то ждал. Члены команды не задавали ему вопросов, даже везде сующий свой нос Сми. Но даже осмелься кто спросить, он все равно не получил бы правдивый ответ. Крюк знал, что Эмма была предельно осторожна, лишний раз не покидая при свете солнца безопасной глубины. Русалки, как и пираты, стали заложниками Неверлэнда, когда Пэн, не без помощи темной магии, «отключил» полученную от природы способность русалок пересекать миры без единого портала. Но если ему удавалось хоть иногда заметить всплеск ее хвоста или мелькнувшие в лучах солнца волосы, он был рад и этому.
Появление Эммы не просто скрасило его жалкое существование в Неверлэнде. Она вдохнула новую надежду в его, казалось бы, потерявшую всякий смысл замеревшую во времени жизнь. Не дав ему утонуть, будучи навечно погребенным на морском дне, она спасла не только его физическую оболочку, но и смогла своей непостижимой ранее человеческому уму преданной русалочьей любовью разжечь в его душе угасший лихой пиратский задор и стремление бороться.
Когда первозданное обличие Эммы не позволяло ей твердо ступать по земле, Крюк проводил с ней время, сидя на прибрежных камнях или присоединялся к ней в ее родной стихии, пока его уставшие от плавания мышцы не заставляли его возвращаться на песчаный берег.
Но истинное счастье Крюк испытывал, когда под покровом ночи, в полнолуние, возвращался в ту самую бухточку. Каждую дарованную вылазку Эммы они проводили на острове, отдаваясь друг другу без устали. Порой они занимались любовью до момента, пока их изнеможенные тела бессильно не растягивались на траве в сладкой истоме. А иногда они часами просто лежали в уютных, дарящих тепло объятиях, вглядываясь в выученные уже наизусть черты лица друг друга.
Именно в одну из таких ночей Крюк поведал Эмме о том, что Пэн предложил ему заключить сделку, наградой в которой выступал пропуск из Неверлэнда. Крюк не вдавался в подробности, а зная его, Эмма даже не пыталась выведать все детали. Все, что она просила — забрать ее с собой. «А ты могла предположить, что я поступлю как-то иначе?» — с тенью обиды в голосе удивился Крюк, в перерывах между поцелуями, которыми он осыпал ее лебединую шейку, спускаясь все ниже к ее вздымающейся груди, упругому животу, и дальше, туда, где раз за разом он умело доставлял ей граничащее с эйфорией удовольствие.
Ночь стала для капитана верным союзником, укрывая его от любопытных глаз не только пэновской мальчишечьей шайки, не покидающей свой лагерь в темное время суток, но и от глаз уцелевшей команды, дрыхнущей в трюме. Заверявшись, что издаваемый на все лады пиратский храп слышен едва ли не на верхней палубе, Крюк на пару со Сми (единственным, кого капитан посвятил в своей тайный замысел) подняли на борт новую пассажирку. На небе ярко светил крохотный желтый месяц, поэтому им пришлось усердно постараться, чтобы Эмма без вреда для своей целости и сохранности, учитывая ее нынешнее обличие, смогла попасть на корабль. До полнолуния было еще далеко, а «Роджер» без промедления отплывал на рассвете. Ожидание было непозволительной роскошью.
Эмма, как и любая другая русалка, была способна провести без воды только несколько дней, поэтому Крюк осознавал всю рискованность планируемого мероприятия. Как только они выберутся из Неверлэнда, она вновь сможет ощутить бережные прикосновение волн на своем теле. Она будет свободна, как и все они. А до тех пор ее окружали лишь толстые деревянные стены капитанской каюты.
Едва первые лучи солнца выглянули из-за горизонта, команда в нетерпении собралась на палубе. В руке Крюк держал кожаный мешочек. «Волшебная пыль», — пояснил он. Именно она была ключом, открывавшим портал обратно домой, в их мир, отрезанными от которого они были вот уже почти два века.
Замахнувшись, Крюк бросил сверкавшую на свету горстку пыли за борт. Едва она достигла поверхности моря, как портал незамедлительно разверз перед ними свою глубокую пасть, куда ведомый уверенной рукой своего капитана уже через несколько секунд окунулся «Веселый Роджер».
Когда Крюк спустился к ожидающей его в каюте Эмме, то по ликующему выражению на его лице русалка поняла, что их долгожданное освобождение наступило. Неверлэнд остался позади. Теперь он всего лишь не более, чем глава из прошлого.
Но по неугасающему энтузиазму в глазах возлюбленного, Эмма догадалась, что ему не терпится поделиться с ней чем-то еще. Усевшись рядом с ней на кровать, Крюк, не переставая хитро улыбаться, потряс перед ее глазами все тем же кожаным мешочком, что заполучил от Пэна. Оказалось, для того, чтобы открыть портал, Крюку хватило и половины волшебной пыли. А значит, в их распоряжении оставалось еще достаточно магии. «С ее помощью тебе больше не придется возвращаться в море. Ноги навсегда останутся естественной частью тебя», — объяснил Крюк, высыпая остатки пыльцы на потускневший без влаги хвост Эммы. Волшебный эффект не заставил себя долго ждать, в мгновение обратив чешуйчатый зеленоватый плавник в две соблазнительные длинные ножки.
Отметив сие событие парочкой пылких поцелуев, Эмма нарядилась в заранее приготовленную для нее одежду. Следующим шагом в ее обновленной жизни значилось знакомство с командой «Веселого Роджера», чем она была невероятно взволнована.
Встреча с очаровательной незнакомкой, так внезапно появившейся на палубе под руку с капитаном, вызвала вопросительные переглядывания, оживленные перешептывания и даже одинокий свист молодого матроса, тут же словно проглоченный под пронзительным взглядом Крюка.
Придуманная Эммой история, будучи лишь отчасти далекой от истины, о том, что она была беглой пленницей Пэна, которой посчастливилось выжить и встретить Крюка, согласившегося помочь ей и переправить ее на борту своего корабля, удовлетворила всех. Да и к тому, же вскоре после того, как «Веселый Роджер» причалил в один из попутных портов, единственные женщины, что волновали их разум и тело, были пышногрудые барышни из прибрежных таверн.
Размер: мини, 1930 слов
Канон: Once Upon a Time
Персонажи: Капитан Крюк, мистер Сми, Эльза, омп (мимоходом)
Категория: джен
Жанр: АУ
Рейтинг: PG
Примечание: легкий кроссовер, Эльза более канонного варианта из киноверсии.
Краткое содержание: Сбежав из Неверлэнда, Крюк не попадает домой. Но возможно судьба просто дает ему шанс осуществить давно планируемую месть, сталкивая его с могущественной королевой Эрендела.
Казалось, что головокружительному водовороту не настанет конца. Крюк уже начал было сомневаться, что портал сработал как следует, и что Пэн не обманул его, решив всего лишь поиздеваться над ним, дав ложную надежду на спасение, а после вознамерившись посмеяться до слез над его унижением и порадоваться своей хитрости. Ладонь здоровой руки, на которую приходилась основная нагрузка, уже безудержно дрожала под давлением постоянно пытавшегося вывернуться штурвала, который, того и гляди, направит корабль практически в противоположном направлении. Вот уж нет, он лучше погибнет, чем допустит возвращение обратно в треклятый Неверлэнд. Суставы на пальцах хрустели, а крюк, которым он также пытался удерживать управление, натирал давно заживший шрам на месте отсеченной конечности. Крюку не впервой доводилось путешествовать сквозь волшебный портал, но этот оказался чертовски непредсказуемым по своей природе, будто всеми силами пытавшийся сопротивляться тому, чтобы послужить во благо. И вместо того, чтобы стать путем к спасению, хотел поглотить в своем вихре отчаянно рвущихся из его пасти людишек, чьи жизни для него не стоили и ломаного гроша. Буйный и стремительный поток, круживший Джоли Роджер, словно бумажный кораблик в сливном отверстии, вел себя взбесившимся лесным зверем, играющим со своей добычей, прежде чем заглотить целиком, лишь по прошествии трапезы выплюнув косточки.
В глазах команды капитан отчетливо читал страх и очевидное желание остаться в живых. Никто не хотел умирать. Только не сейчас, когда им удалось выбраться из многовекового плена, и когда надежда уже практически махала им с горизонта. Крюк кричал приказы вперемешку с ободрениями, но большая часть и того и другого заглушалась порывами мокрого ветра, теряясь в пути и не достигая конечной цели. Крюк готов был молиться всем богам, о которых только слышал, чтобы спасти промокшие насквозь шкуры своей команды и, что немаловажно, свою собственную. Правда, даже сейчас то ли по привычке, то ли от того, что это придавало ему сил, он лишь чертыхался и бранился, как и подобает капитану пиратского судна, готового в любую секунду пойти ко дну.
Корабль в очередной раз тряхнуло, и волна, опустившаяся откуда-то с неба (если бы оно было, подумал Крюк, осознавая, что вокруг него всюду одна лишь вода) накрыла их с головой. Выплевывая солоноватую жидкость изо рта и не смея оторвать рук от штурвала, чтобы убрать застилавшие глаза волосы, с которых то и дело стекала вода, Крюк в который раз перебрал хорошо известный ему набор ругательств, когда едва устоял на ногах, поскользнувшись на ошметках липких водорослей, занесенных последней волной.
Махнув головой в новой попытке отбросить волосы с лица, он таки достиг желаемого результата, открывая себе обзор на переднюю палубу. Один из канатов сиротливо трепыхался в яростных порывах ветра. Кое-кто из моряков все-таки стал жертвой кровожадного портала. Остальные же держались на своих постах, стиснув зубы так, что казалось еще немного, и они раскрошатся под давлением. Никто добровольно отдавать свои проклятые души не собирался.
Крюк тщетно пытался понять, что же пошло не так, почему портал отторгал их. Раз они по-прежнему стремятся вперед, то почему же им так и не достичь конца? Проход через портал никогда не был занятием из приятных, но дискомфорт с лихвой компенсировался быстротой перемещения. По его подсчетам (хоть он и утратил ощущение, и даже само понятие времени, пробыв в ловушке нестареющего острова) они бултыхались в сплошном водяном желобе вот уже четверть часа, тогда как не должны были затратить и полной минуты.
Внезапно до Крюка долетел сорвавшийся на истошный хрип голос его помощника Сми, что находился ближе всего к нему. Сначала капитан не смог разобрать и пары слов из постоянно прерываемой шумными перекатами волн тирады пузатого матроса. Видимо и сам Сми понял, что тратит остатки голоса зазря и начал выкрикивать лишь одно слово, которое в итоге и достигло ушей капитана. «Свет!» И даже рискуя стать следующей жертвой безумного водоворота, он короткими прыткими жестами стал махать куда-то в сторону носа корабля. И тут Крюк, наконец, стал различать впереди отчетливое белое пятно на фоне бурлящего темно-синего потока.
Свет стремительно приближался. Капитан ощутил, как движение корабля стало гораздо более плавным, шум утихать, а волны вокруг них будто постепенно замирали. И уже в следующую секунду его глаза болезненно полоснула ослепительная белизна, пришедшая на смену мрачным бурлящим стенам.
Осторожно приоткрывая глаза, щурясь, Крюк козырьком приложил ладонь к лицу. На небе, без сомнения, светило солнце, под кормой плескалось мирное море, команда, как и он, приходила в себя, устало развалившись на палубе внизу. Но вместо знакомых ландшафтов родных земель Крюк разглядел лишь гористую местность, сплошь покрытую снегом. Сделав полный оборот вокруг своей оси, он не уловил и намека хоть на одно цветное пятно вокруг, что разительно контрастировало с оставленными позади сочными красками Неверлэнда. Белизна царила повсеместно.
Крюк так увлекся созерцанием места, куда их занесло, что не сразу заметил проникающий под одежду колючий холод. С каждым выдохом изо рта вырывалось облачко теплого пара. На его крюке иней начал вырисовывать свой замысловатый узор, а пальцы стали коченеть, будто их поместили в воды самого холодного океана. Дышать становилось все труднее из-за сухого морозного воздуха. Команда в недоумении глядела на капитана, молчаливо ожидая указаний и приплясывая в тщетных попытках согреться. В их глазах ясно читался немой вопрос: «Куда же нас, разрази гром, занесло?» Лишь Сми, как всегда, отважился подать голос:
— Капитан, это место совсем не похоже на Зачарованный Лес.
— Да что ты говоришь, Сми, а я-то уж было думал иначе.
После того, что они перенесли за последние полчаса, Крюк не винил команду за то, что они боялись, хоть и старательно пытались этого не показывать. Что скрывать, он и сам ощущал тревогу, неприятным щекочущим ознобом пробегающую по его позвоночнику. Хотел бы он списать это на всё наступающий мороз, но понимал, что это лишь предвестие беды. Где бы они сейчас не находились, дружелюбного приветствия ждать, очевидно, не стоило.
Достав из внутреннего кармана плаща подзорную трубу, Крюк начал вглядываться в простирающуюся белоснежную даль. Стекло трубы быстро покрывалось инеем, как и его железный протез, и металл окуляра обжигал холодом кожу. Но на миг ему показалось, что он разглядел блеснувшую в луче солнца крышу здания, смахивающего то ли на крепость, то ли на замок, затерявшийся между самых высоких гор вдали от побережья.
Куда двигаться дальше, Крюк не знал, поэтому команде был отдан приказ спускать на воду шлюпку и готовиться к высадке на берег. Они выжили в душных мрачных джунглях острова, находящегося под управлением эгоистичного психопата, где каждый день мог стать последним. Неужели заснеженные равнины не будут им по плечу, что бы они в себе не таили?
Оставив греться в трюме тех, кто не пожелал отправиться в новые земли, Крюк в компании Сми и еще нескольких молодых матросов, благополучно достиг берега.
Щеки и носы раскраснелись от мороза. Гребцы смогли немного согреться, работая веслами. Крюк впервые застегнул свой плащ, чтобы сохранить хоть остатки тепла начинавшего подрагивать тела. Снег заскрипел под подошвами сапог, едва пираты ступили на берег. Но их слух привлек отнюдь не звук ломающихся под их тяжестью миллиардов снежинок. За их спинами, откуда они только что пришли, раздался треск. Испуганные матросы оглянулись, чтобы увидеть, как вся водная гладь моря молниеносно заковывается в толстую корку льда. Один за другим моряки стали высвобождать из ножен свои сабли, готовясь к атаке невидимого врага. В Неверлэнде они достаточно насмотрелись на самые коварные и безумные проявления магии Пэна, чтобы не учуять обступающий их зловещий запах колдовства. Но никто не нападал. Только откуда не возьмись, нарушая абсолютную тишину, на горстку обороняющихся пиратов налетела снежная пурга, вихрями заплетающаяся вокруг них, все плотнее сжимая их друг с другом, будто намеренно не оставляя путей к отступлению. Снег проникал под воротники, сединой оседал на волосах, остро хлестал по щекам и норовил залепить глаза, тут же тая и стекая слезинками.
Метель растворилась так же быстро, как и налетела.
Едва Крюк разлепил запорошённые ресницы, как столкнулся с пристальным взглядом холодных голубых глаз. Их обладательницей оказалась девушка с белоснежной, как и земля вокруг, копной волос, заплетенных в объемную длинную косу. На ней было легкое не по сезону бледно-голубое длинное платье, и в отличие от Крюка и его команды, она очевидно совершенно не чувствовала пронизывающий до костей холод. Не нужно было обладать дюжим умом, чтобы понять — она сама и есть холод во плоти.
— Кто вы? И зачем пожаловали? — спросила девушка грозно.
— Капитан Киллиан Джонс, миледи, — Крюк лишь кивнул в знак приветствия, догадываясь, что лишние телодвижения будут не к месту. Да и девушка при всей своей внешней уязвимости и хрупкости, на деле такой не являлась. Она ясно дала им это понять. — Мы с командой оказались здесь по воле волшебного портала, вероятно, по ошибке занесшего нас в эти края. Мы не враги вам.
В подтверждение сказанных слов Крюк жестом отдал приказ опустить оружие. Все равно против магии оно не более, чем груда металла.
Все это время девушка не отводила глаз от Крюка, словно пытаясь найти ответ, лжет он или нет. Пока она обдумывала одной ей известные планы, Крюк старался внимательнее разглядеть незнакомку. Она была красива, изящна и молода. По ее статной осанке в ней за версту можно было опознать монаршую особу. Но главное, и это пугало Крюка, она обладала ранее не знакомой ему магией холода. Девушка одновременно влекла и страшила его.
— Меня зовут Эльза. Я королева этих земель, — внезапно нарушила она тишину.
Следуя указаниям, полученным в кратком разговоре с Эльзой, Крюк переправил судно южнее того места, где они вырвались из портала. Приветствие ее было столь же холодным, как и она сама. Не возникало сомнений, что королева стремилась как можно быстрее избавиться от незваных гостей.
Город встретил их светом огней и уютным теплом прибрежных таверн. Улицы были запорошены снегом, как и все вокруг. Местные жители сплошь кутались в тулупы и шапки. Некоторые не снимали их, даже зайдя в помещение.
Заказав у трактирщика выпить что покрепче, дабы быстрее согреться, Крюк решил расспросить его о месте, куда они попали. Бенджамин — так звали трактирщика — наудачу оказался словоохотливым треплом.
Оказалось, что портал вывел корабль в королевство Эрендел. Крюк однажды слыхал про него, но надобности посетить этот уединенный уголок у него не возникало. Однако случай решил иначе.
Об Эльзе же Бенджамин отзывался с должным почтением, но причиной его было далеко не уважение или преданность, а примитивный страх. Королева наводила ужас на подданных, окутав город снегами и погрузив в непроходящий холод. Каждый знал, что Эльза проклята, а ее сила лежала тяжелым бременем на ней с самого детства, что ей весьма успешно удавалось скрывать ото всех вплоть до коронации. Тогда-то город и погрузился в вечную зиму. Спрятавшись ото всех в горах в своем стеклянном замке, она бросила их на произвол судьбы. Поговаривали, что источником ее проклятья стал Темный Маг, условия сделки с которым нарушили ее родители, сами же поплатившиеся собственной жизнью.
— Как звали того Темного Мага? — встрепенулся Крюк.
— Рум…Румпельштильцхен, — шепотом, запинаясь на полуслове, произнес Бенджамин, словно боясь, что Темный собственной персоной появится в его таверне.
— Знаешь кого-нибудь, кто мог бы отвести меня в замок королевы Эльзы? Я буду весьма щедр за оказанную услугу, — план уже начал обретать контуры в его голове.
— Что вы, сэр! — Бенджамин едва не выронил из рук стакан, который усиленно натирал, — во всем Эренделе не найдется такого смельчака, что согласился бы подойти к замку ее величества. Говорят, его охраняют гигантские ледяные огры. И холод там такой лютый, что ближе, чем на пару миль, вы все равно не сумеете подойти, чтобы не замерзнуть насмерть.
Крюк не верил подобным досужим сплетням, что служили нелепой завесой для страха перед королевой. Если никто не соизволит стать его провожатым, он сам найдет дорогу. Как-никак он — капитан корабля и ориентироваться в пространстве, будь то бескрайний океан или мили заснеженной суши, он мог лучше всех.
Одна проблема: как заставить Эльзу выслушать его, не вызвав в ней желания закружить его порывами метели, залепить ему снега по самую глотку, или мановением руки полностью обернуть в сосульку? Но что, как не общий враг и предложение помощи, может объединить людей. Возможно, судьба подкинула ему козырь в борьбе против Румпельштильцхена в лице прекрасной снежной королевы. И он не собирался его упускать.
Забрав с собой недопитую бутылку, Крюк зашагал в сторону снятой на ночь комнаты. Завтра ему предстояло наладить теплые отношения с ледяной женщиной.
URL записи
@темы: Once Upon A Time, врачебная практика