burrito of sarcasm
Размер: макси (~35 700 слов)
Пейринг/Персонажи: Эмма Свон/Киллиан Джонс, Дэвид Нолан/Регина Миллс, шериф Грэм/Зелина (мимоходом), Гейб Харпер (омп), Генри, Мэри-Маргарет Бланшар, Белль, бабушка Лукас
Жанр: AU, детектив; джен, гет
Рейтинг: R
Краткое содержание: Эмма Свон - журналист из Бостона, получает задание собрать информацию в связи с обнаружением тела умершей женщины. По одной версии она убита мужем, по другой - во всем виновато проклятье. Местом преступления по несчастливой случайности оказывается родной город Эммы, который она вынуждена была покинуть много лет назад.
Примечание: см. здесь
___________________________________________________
Ранее
ГЛАВА 8Глава 8
– Как долго вы еще планируете здесь задержаться? – поинтересовался Грэм, открывая перед Эммой дверь госпиталя.
– Не знаю. Столько, сколько понадобится. Посоветуюсь в Гейбом – он был зачинщиком моей поездки, но теперь мне и самой интересно разобраться, что здесь происходит.
– Надеюсь, вы не вздумаете влезать в самостоятельное расследование? – с подозрением посмотрел на Эмму шериф.
– Путаться у вас под ногами я точно не буду, если вы об этом, – ответила журналистка, хитро улыбаясь.
– Мисс Свон, это не игра и не серия криминального шоу по телевидению, все гораздо серьезнее, две женщины мертвы и я прилагаю все усилия, чтобы найти и наказать виновного.
– Так и я приехала не в игрушки играть, шериф. Вы в курсе, что журналисты часто оказываются решающим звеном в ходе расследования преступления? Мы не хуже полиции умеем идти по следу, добывая нужную и порой эксклюзивную информацию о деле, у нас тоже есть свои источники, и поверьте мне на слово, о некоторых из них вы бы и в страшном сне не подумали. Мы делаем это не ради славы или денег. Как и полиция, мы стараемся помогать. Не стоит думать, что все журналисты – это какие-то жалкие бульварные писаки! – вспылила Эмма.
Она не терпела, когда к ее профессии относились с подозрением и ни во что не ставили, как ненужное звено цепи. Она всегда пыталась доказать, что нельзя грести всех журналистов под одну гребенку. Конечно, коллеги из желтой прессы изрядно портили гордое звание журналиста в глазах общественности. Но ведь и собираемые ими сплетни в конечном итоге находят своего читателя, каждый второй только и живет в ожидании заглянуть в чужую корзину с бельем.
– Я вовсе не намеревался обидеть вашу работу и вас в частности, мисс Свон, – начал оправдываться Грэм, – я лишь хочу, чтобы вы держались в стороне от непосредственного расследования. Я итак поделился с вами всей доступной информацией, вопреки разумному мнению о том, что о ходе дела не стоит распространяться. Но я вам верю, и надеюсь не зря, – закончил он, облокачиваясь на патрульную машину.
– Простите, я тоже слегка переборщила с пафосными речами в защиту журналистов, – смягчилась Эмма, – и, может, уже перейдем от официального общения к более неформальному?
– Как скажешь, Эмма, – редкая для его лица улыбка снова коснулась губ Грэма, – если что, мой номер тебе известен.
Сев в машину, шериф резко сорвался с места, так, что из-под задних колес полетел снег.
Эмма последовала его примеру, держа курс в библиотеку – пора поворошить прошлое на страницах старых газет.
* * *
Дверь в библиотеку была не заперта, но внутри никого не было.
– Открыто? – крикнула вникуда Эмма.
– Да! Заходите! Я сейчас подойду, – ответил голос из дальнего конца зала.
Эмма подошла в стойке регистрации посетителей. Секунд через десять из-за стеллажей ей навстречу вышла обаятельная брюнетка.
– Добрый день, чем могу помочь? – спросила она, заняв место по ту сторону стойки.
– Привет, я хотела узнать, есть ли в библиотеке какая-нибудь информация о прежних жителях Сторибрука? Может быть, подборка газет или какие-то городские хроники? Нечто в этом роде.
Найти необходимые сведения в Бостоне не составляло ей особого труда – библиотеки, архивы, многотомные подшивки и, конечно, интернет – все это не раз выручало ее в работе. С той лишь разницей, что раньше Эмме не приходилось иметь дело с легендами маленьких городов, о которых было известно исключительно его коренным жителям.
– Кто конкретно тебя интересует? – уточнила библиотекарь.
– Сестры Соренсен – Ингрид, Хельга и Герда.
– Ясно, решила погрузиться в местный фольклор? – пошутила она.
– Да, вроде того, слишком уж часто я сталкиваюсь с упоминанием проклятья за последние несколько дней. К тому же увидела их могилы сегодня на кладбище, – пояснила Эмма.
– А ты…?
– Эмма. Эмма Свон, я журналистка, приехала из Бостона, – представилась она, протягивая руку, чтобы поздороваться с библиотекаршей.
– Белль, приятно познакомиться, – ответила та на рукопожатие, – твой приезд как-то связан с последними происшествиями?
– Да, дело Кэтрин заинтересовало моего редактора, и вот я здесь. А после того, как обнаружили Руби, мой визит очевидно затягивается. Ой, прости, – спохватилась Эмма, – наверное, тебе тяжело сейчас о ней говорить, Мэри-Маргарет сказала, вы были лучшими подругами?
– Да, так и есть, точнее было, – вздохнула Белль, – Руби была мне как сестра. Знаю, звучит банально, но мы были очень близки. Она была такой жизнерадостной и подвижной, так что нет, она бы не одобрила, если бы я заперлась дома и начала оплакивать ее.
– Как ты думаешь, авария могла произойти по ее вине? – села на любимого конька Эмма.
– Ты имеешь в виду, что Руби собственноручно наглоталась какой-то дряни и села в таком состоянии за руль? – Белль посмотрела на нее, словно у Эммы на лице отражался полный спектр признаков сумасшествия, – абсолютно исключено!
– А кто в таком случае мог желать ее смерти?
– Мне казалось, ты хотела получить информацию о сестрах Соренсен? – Белль старалась звучать вежливой, но в ее голосе отчетливо слышалось недовольство расспросами пришлой журналистки.
– Да, если это возможно.
Эмма решила не давить на Белль, а дать ей возможность самой созреть для разговора о Руби. На собственном опыте она знала – друзья и родственники погибших активнее идут на контакт, когда сами того захотят. То, что им рано или поздно потребуется высказаться – это лишь вопрос времени.
– «Storybrook Mirror» издается едва ли ни со дня основания города, так что в выпусках нужного года, вероятно, должны быть некоторые сведения о них.
Белль покинула свое место за стойкой и направилась в сторону двери справа от нее. Эмма поплелась следом.
Назвать Белль типичной библиотекаршей язык бы не повернулся. При первом взгляде на нее скорее можно было подумать совсем противоположное – эта девушка и на пушечный выстрел близко не подходит к подобным заведениям. Короткая плиссированная юбка, высоченные шпильки и едва ли не наполовину расстёгнутая рубашка – странно, как ее чопорный муж одобряет такое. Он создал у Эммы впечатление человека, способного заставить жену облачиться в паранджу. Но Белль представляла собой доказательство обратному.
– Здесь хранятся номера всех газет, – сказала она, включая свет в подсобном помещении, заставленном полками с толстыми картонными папками, – если я не путаю, то тебе нужен 1881 год – тогда все и случилось.
– Ну, тебе виднее.
– Все подшивки идут в хронологическом порядке, так что найти необходимую тебе особого труда не составит, – Белль углубилась в поиск, вглядываясь в пронумерованные корешки.
Эмма же продолжала выжидающе стоять в дверном проеме – желания присоединиться к Белль между пыльных стеллажей у нее не возникло. Словно в подтверждение этому Белль чихнула, после чего тут же добавив:
– Нашла!
Эмма посторонилась, чтобы освободить ей дорогу. С грохотом шлепнув папку на стол и подняв новое облачко пыли, Белль еще раз чихнула. Вероятно, событиями прошлых лет в Сторибруке интересуются крайне редко.
– Не уверена, что ты найдешь так уж много упоминаний о них, кроме, может, дня, когда арестовали Ингрид и затем, когда она утонула. Но, если понадобится что-то еще – я буду поблизости, – она улыбнулась и быстро ретировалась в направлении тех же дальних стеллажей, откуда изначально появилась.
Усевшись, Эмма перевернула первую страницу, изрядно пожелтевшую за время простоя. Заголовки пестрили новостями об урожае, событиях местной знати, упоминались новости соседних штатов и городов, если там происходило нечто, заслуживающее внимание местных жителей. Но в целом всё выглядело дольно скучно и не цепляло взгляда Эммы. Однако она с упорством продолжала листать страницу за страницей в поисках информации о сестрах-чужестранках.
Первое упоминание об Ингрид попалось Эмме на глаза в одном из последних выпусков августа – та подозревалась в смерти ребенка, умершего от какой-то болезни. Если быть точнее, то в подобном злодеянии ее обвиняла мать погибшего, утверждавшая, что Ингрид своим колдовством наслала на ее сына хворь за то, что она назвала ее странной – «Кто ж в здравом уме будет жить посреди леса, избегать людского общения и заниматься невесть чем?» – цитировала газета слова горожанки.
Если верить словам Грэма, то жители сами активно сторонились сестер и не выказывали абсолютно ни капли желания общаться с ними. Эмме искренне стало жаль их – ведь вина этих женщин заключалась лишь в том, что они родились в другой стране и внешне малость отличались от местных.
После случая с ребенком, имени ни одной из Соренсен на газетных страницах Эмма не встретила. Устало положив голову на руку, она переворачивала страницы. Уже прошло два с половиной часа с тех пор, как она погрузилась в поиск. Но Белль определенно дала понять, что о том трагическом дне информация точно имелась, поэтому превозмогая желание послать эту затею к черту и заняться сбором материала по Руби, Эмма продолжала окунаться в историю родного города, происходившую задолго до ее рождения.
За все время Белль лишь пару раз наведалась проверить все ли идет хорошо, есть ли успехи и не нужно ли помочь чем-то еще. Получая отрицательный ответ, она вновь удалялась заниматься своими собственными делами. Посетителей помимо Эммы было всего двое, но они быстро исчезали, поэтому отвлекать ее было некому.
– Эмма? – окликнула ее Белль.
– Да?
– Слушай, мне нужно вернуться домой, ждут кое-какие неотложные дела.
– Так чего же ты сразу не сказала, я, наверное, тебя здорово задержала, – спохватилась Эмма, чувствуя вину перед библиотекаршей.
– Нет, нет, что ты, все в порядке. Я только хотела спросить, не составит ли тебе труда закрыть библиотеку после себя и на обратном пути завезти мне ключи?
– Эээ, конечно, без проблем, – согласилась Эмма, не желаю бросать работу на середине, – только адрес оставь, и я все сделаю.
– Спасибо, Эмма, – с облегчением поблагодарила Белль.
– Это тебе спасибо, – улыбнулась в ответ журналистка.
– Как закончишь, оставь всё на столе, завтра я уберу, – помахав ей на прощание, Белль ушла.
Усилия Эмма в итоге были вознаграждены по прошествии еще сорока минут, когда на передовице выпуска от 14 декабря 1881 года она, наконец, прочитала – «УБИЙЦА СЕСТЕР ОТПРАВЛЕНА В ПСИХИАТРИЧЕСКУЮ ЛЕЧЕБНИЦУ», а уже на следующий день в заголовке пестрела свежая новость – «ИНГРИД СОРЕНСЕН НАЙДЕНА МЕРТВОЙ».
Как и рассказывал Грэм, полиция провела поверхностное расследование, не имея сомнений в том, что никто, кроме Ингрид не был способен убить ее сестер. Конечно, в статье о подобном умалчивалось, но весь текст от начала и до конца был пропитан предрассудками и злобой по отношению к Ингрид. Ее выставляли душевнобольной и опасной преступницей, приписывая ей едва ли не все смертные грехи. Тело младшей сестры Герды, как сообщалось, искали по всему лесу, но, вероятно, его отсутствие только усугубило вину Ингрид. Неудивительно, если бы бедную женщину заподозрили ко всему прочему еще и в каннибализме, подумала Эмма.
Сбоку от статьи была напечатана черно-белая зернистая фотография всех трех сестер. Вглядываясь в лицо Ингрид, Эмма почувствовала к ней симпатию. Большие глаза, спокойное лицо, мягкие черты лица – она всем видом излучала доброту. И хоть Эмме было прекрасно известно, что социопаты могут быть невероятно симпатичными и притягательными людьми в обычной жизни, ей сложно было заподозрить в чем-то подобном женщину, смотрящую на нее с пожелтевшей страницы.
Во второй статье написали не так и много, лишь о том, что тело Ингрид было найдено в местном озере. Как и в случае с ее обвинением, не было у полиции сомнений и на счет того, что произошедшее не более чем банальное самоубийство. Далее говорилось лишь о том, что сестер похоронят на кладбище Сторибрука уже через день.
Полагая, что далее вряд ли найдется хотя бы строчка о сестрах, Эмма уже скорее машинально перелистнула пару страниц, после чего захлопнула старую подшивку и отодвинула от себя. Разумеется, пересуды о проклятье не попали бы в газету, да и, вероятно, появились не сразу. В такой ситуации вполне логичным шагом было попробовать опросить кого-то из местных старожилов. Всегда есть шанс того, что старики помнят то, о чем нынешнее поколение даже не догадывается. В голове у Эмме промелькнуло имя Тельмы Лукас, беседа с которой могла бы убить сразу двух зайцев – выведать информацию о погибшей внучке и поинтересоваться известно ли ей откуда растут ноги проклятья Ингрид.
Встав и размяв затекшие конечности и шею, она пошла к выходу, схватив по пути оставленные на стойке ключи и бумажку с накарябанным на ней адресом Белль.
На улице ее встретил вновь поднявшийся студеный ветер и потемневшее звездное небо. Часы показывали почти семь часов вечера, о чем ей напоминал желудок, категорично требующий пищи. Перехваченный по дороге салат уже казался чем-то далеким.
Как бы Эмма не оттягивала этот момент, но рано или поздно ей все равно пришлось бы вернуться в «Джолли Роджер». Стараясь убедить себя, что игра в прятки с Киллианом будет выглядеть глупо, она приготовилась к новой неизбежной встрече с ним.
ГЛАВА 9Глава 9
Отъехав от дома Белль, Эмма свернула на соседнюю улицу, где, как она помнила, находился ее любимый магазин сладостей. Поддавшись искушению момента, она замедлила скорость, глядя в боковое стекло. На месте крохотной булочной теперь расположился один из сетевых супермаркетов, дальше вслед за ним шла аптека и нотариальная контора. Эмма готова была вновь прибавить газу, но все-таки успела заметить впереди то, что искала – магазин-кондитерская «Сладости Зачарованного Леса». Витрина, как и во времена ее детства была украшена наподобие домика ведьмы в сказке о Гензеле и Греталь, за исключением того, что внутри обитала очаровательная владелица, которая не питала гастрономических слабостей к детям.
Через окна просачивался неяркий свет ламп, словно зазывающий прохожих зайти и полакомиться разнообразными конфетами и аппетитными пирожными. Эмма едва успела выйти из автомобиля, как ей уже почудился запах выпечки и карамели.
За прилавком ее встретила женщина за сорок и поприветствовала широкой улыбкой.
– Решили побаловать себя чем-то вкусненьким?
– Да. Мармелад будет весьма кстати, – ответила Эмма.
– У меня есть мармелад на любой вкус и цвет, моя милая, какой вы предпочитаете? – услужливо спросила хозяйка.
– Когда я была маленькой, мы с другом часто приходили сюда и покупали большую упаковку «Сладкого алфавита», и перед тем как съесть делили мармеладные буквы поровну, а затем составляли из них слова – кто проигрывал, тот платил за следующую порцию, – Эмма засмеялась, вспомнив, как они с Киллианом любили эту чудаковатую забаву.
– Ну, тогда вы снова сможете придаться былому занятию, потому что у меня как раз осталась парочка, будто специально весь день ждала именно вас, – женщина нагнулась под прилавок, доставая из его недр знакомый до боли полупрозрачный ярко-красный пакет с нарисованными на нем буквами, – для вас всего за доллар пятьдесят.
Расплачиваясь, Эмма не удержалась и спросила продавщицу:
– А миссис Чемберлен давно не работает здесь?
– Восемь лет уже. К сожалению, здоровье ее подкосилось, тогда я и взяла магазинчик под свое крыло. А до этого сама частенько сюда захаживала, очень уж я люблю сладенькое, – женщина задорно засмеялась.
– Хорошо, что магазин не закрылся, – порадовалась Эмма, – спасибо за мармелад!
– Не за что, моя хорошая, приходите еще. Удачного вам вечера! – сказала она на прощание.
* * *
В пабе были заняты абсолютно все столики, и даже за стойкой осталось свободным только одно место. Генри стоял к Эмме спиной, принимая у молодой пары заказ. С подносом в руках из заднего помещения вышла незнакомая ей девушка, приблизительно одного возраста с Генри – вероятно, Киллиан держал в штате запасную официантку. Сам же он стоял, как и полагается хозяину, за стойкой, разливая жаждущим горячительные напитки.
Эмма присела на единственное незанятое место, ожидая своей очереди быть обслуженной. Киллиан подошел к ней, как только поставил кружку с пивом перед вчерашним бородатым коротышкой.
– Привет. Голодна? – коротко поинтересовался он.
– Да, поэтому не отказалась бы от сочного стейка и картофеля, – честно призналась Эмма.
– Как пожелаешь, – с едва заметной улыбкой ответил Киллиан, – только придется немного подождать, сегодня, как никогда, много заказов, – он махнул головой в сторону переполненного зала позади нее.
– Ничего страшного, я пока поднимусь к себе и позвоню Гейбу. Спущусь минут через пятнадцать, окей? – уточнила она, слезая с высокого барного стула.
– Отлично, думаю, к этому времени как раз все будет готово. Если что пришлю за тобой Генри или Грейс.
– Договорились, – ответная улыбка скользнула по ее губам, но Киллиан уже успел переключиться на подошедшего к стойке мужчину.
Ей и в самом деле необходимо было связаться с Гейбом, чтобы передать информацию о Руби, которой с ней поделились Грэм и Мэри-Маргарет, но перед этим, едва войдя к себе в комнату, она вновь прильнула к зеркалу, исследуя свое отражение – даже не смотря на вчерашнюю неудачу она не способна была отрицать неподвластного ей желания выглядеть рядом с Киллианом как можно более привлекательно. А ведь раньше именно с ним она чувствовала себя увереннее обычного, зная, что всем окружающим девчонкам он предпочитает ее компанию, и для этого ей не требовалось пялиться в зеркало через каждые пять минут. Она просто видела это в его глазах. Этого было достаточно.
«Вместо конфет лучше стоило бы купить себе пару новых шмоток», – обращаясь к самой себе, сказала Эмма.
Сев на край кровати, она уткнулась лицом в ладони. Господи, о чем она только думает, когда вокруг одно за другим происходят убийства. Почему присутствие Киллиана так пагубно влияет на ее способность зрело реагировать на окружающие события, превращая ее в типичную влюбленную глупышку, которая не может думать ни о чем, кроме объекта своего обожания? В ее жизни было немало мужчин, однако ни один из них не имел и доли того влияния, что оказывает на нее близость к Джонсу.
«Я просто накручиваю себя. Когда не можешь получить желаемого, начинаешь желать этого еще больше. Обратный эффект», – мысленно рассуждала она, пытаясь найти оправдание своему поведению.
Поднявшись, Эмма слегка подпрыгнула на месте, встряхнув руками, будто боец перед началом раунда, сбрасывая с себя лишний стресс и напряжение. Быстро набросав в блокноте основные тезисы по делу Руби, она набрала Гейба.
– Свон, Свон, Свон! Как же ты вовремя! Веришь-нет, но я только потянулся к телефону, чтобы позвонить тебе, и каково же было мое удивление, когда ты сама уже была в нетерпении услышать мой голос, от которого бросает в жар. По крайней мере, мои бывшие часто мне о таком говорили, – на одном дыхании вместо приветствия выпалил Гейб.
– Харпер, ты что пьян? – полусерьезно спросила Эмма, не будучи уверенной в ответе.
– Почему ты все время меня в чем-то подозреваешь, подруга? – пожаловался он, – я просто счастлив тебя слышать! Мы не виделись уже три дня, и я скучаю.
– Вот только не надо подлизываться, Харпер, – не выдержав его напора, засмеялась Эмма, – и в следующий раз скажи просто «привет», когда ответишь на мой вызов.
– Ладно, выкладывай, что у тебя, ты ведь никогда не звонишь мне без причины, чтобы, например, поинтересоваться, чем я занят, или не желаю ли я в субботу вечером посмотреть старые черно-белые фильмы, – продолжил он подтрунивать над Эммой.
– Я кое-что узнала о новой жертве. Могу вкратце рассказать сейчас или же накидаю более подробный текст и отправлю тебе, скажем, часов до десяти? Пойдет?
– Я так понимаю, для полноценной статьи материала еще маловато? – уточнил Гейб.
– Да, не густо, – подтвердила Эмма, – мне почти ни с кем кроме шерифа не удалось поговорить, поэтому я постараюсь поспрашивать друзей жертвы, возможно, кто-то из них выдаст нечто полезное.
– Дерзай, Свон. Развороши это маленькое осиное гнездо, раскопай их грязные секретики и добудь мне сенсацию! – как всегда в свойственной ему манере подзадоривал редактор.
– Хорошо, Гейб, ради тебя всё, что угодно, – подыграла Эмма, – ладно, меня уже ждет ужин, – завершая разговор, ответила она, услышав стук в дверь. Очевидно, Киллиану все же пришлось послать кого-то за ней.
– Эмма, это Генри! – крикнул он сквозь дверь, – твой ужин готов, спускайся!
Прежде, чем он успел уйти, Эмма вышла к нему навстречу.
– Уже иду, спасибо, что пришел.
– Как продвигается работа? – спросил он на обратном пути.
– Ты о моей статье? Она готова, я отослала ее своему редактору, и уже сегодня она будет украшать собой вечерний выпуск нашей газеты, – с улыбкой ответила Эмма.
– О Руби ты тоже собираешься писать?
– Ты ее знал? – вопросом на вопрос ответила Эмма.
– Немного, порой она заходила к нам с кем-то из своих подружек, – пояснил Генри, – жаль ее, Руби казалась мне славной, не смотря на свое показное лихачество.
– А с Кэтрин, первой жертвой, она никогда здесь не бывала?
– Нет, в основном с Белль из библиотеки, и еще какими-то малознакомыми мне девушками. А почему ты спрашиваешь? Думаешь, их убийства как-то связаны? – заподозрил Генри.
– Просто пытаюсь прощупать почву, – расплывчато пояснила Эмма.
Генри на мгновение замолчал, словно и сам начал искать взаимосвязь между смертями двух женщин, но после вернулся к первоначальной теме:
– В углу освободился столик, я занял его для тебя, ты садись, сейчас принесу твой стэйк.
Заняв указанное ей место, Эмма, стараясь делать это не слишком заметно, начала наблюдать за Киллианом. Он все так же вертелся за барной стойкой, количество людей вокруг которой нисколько не уменьшалось. Кто-то сидел там все время, кто-то периодически подходил и о чем-то его просил. Эмме казалось, что ее нелепое занятие смахивает на подглядывание через замочную скважину. Поэтому получив, наконец, свою еду, она отдала ей все свое внимание.
Умудряясь орудовать вилкой левой рукой, Эмма параллельно тыкала по экрану телефона, печатая заметку с кратким списком дел на ближайшие дни.
1. Поговорить с бабушкой Руби
2. И не забыть спросить ее о проклятье
3. Купить пару новых вещей (?)
4. Найти съемную квартиру на оставшееся время(???)
5. Поискать связь между Кэтрин и Руби
6. Поговорить с Белль снова
7. Попробовать наладить отношения с Киллианом
Грустно усмехнувшись, Эмма тут же стерла последний пункт – она и так держала его в голове постоянно, без напоминаний и заметок, особенно после встречи с Дэвидом.
За время ее одинокого ужина, посетителей в пабе заметно убавилось – вероятно, никто из жителей не хотел сильно задерживаться вне дома до позднего времени, когда за окном в рано опускавшейся зимней темноте едва хватало света луны и стоявших на изрядном расстоянии друг от друга фонарей.
Проходя мимо стойки по пути наверх, Эмма разглядела Киллиана в кухне, разговаривающим с той запасной официанткой – Грейс. Они оба улыбались, но сути их разговора Эмма разобрать не могла, однако стоять и прислушиваться, делая вид, что у нее развязался шнурок, которого на ней не было, или что она ищет что-то на полу – вряд ли можно было назвать разумным поступком взрослой женщины. Гордо прошествовав до лестницы на случай, если Киллиан все-таки выйдет в зал, Эмма собиралась провести остаток вечера за ранее обещанным отчетом для Гейба и чтением, чтобы расслабиться после утомительного дня.
Электронным книгам Эмма всегда предпочитала настоящие – она не могла отказать себе в удовольствии ощущать под пальцами гладкость белой типографской бумаги, перелистывая страницу за страницей, скользя глазами по аккуратно впечатанным в них буквам и словам. Любовь к книгам с малых лет привила ей мать. С тех пор Эмма при каждой удобной возможности забегала в книжный магазин, чтобы выбрать одну или несколько новых книг. Собираясь в поездку, она по привычке кинула в сумку небольшой дорожный томик в мягкой обложке. На этот раз выбор пал на ставшую уже классикой повесть Генри Джеймса «Поворот винта» — история о призраке в английском поместье весьма кстати перекликалась сейчас с блуждающей по городу версией о проклятье.
Письмо редактору было отправлено, чтение шло медленно, Эмма постоянно отвлекалась на мысли о работе, о загадочных убийствах и, конечно, о вчерашнем провале на обеде с Киллианом. Однако настырно продолжая перескакивать с одной строки на другую, Эмма понемногу пробиралась сквозь сюжет, даже умудряясь погружаться в мистическую атмосферу повествования.
Дочитав до нового абзаца, Эмма отложила книгу с намерением принять ванну и лечь. Паб уже закрылся, а Киллиан скорее всего был на полпути домой. На долю секунды по коже пробежал холодок, то ли от того, что ветер как-то просачивался через оконную раму, то ли от осознания, что она осталась совершенно одна в пустом здании. Наверное, не стоило на ночь глядя читать истории о привидениях.
Неожиданный стук в дверь заставил Эмму вздрогнуть, выронив из руки только что взятый со стола тюбик с кремом.
– Твою ж мать! – вскрикнула Эмма, схватившись за сердце, начавшее отбивать от полученного вброса адреналина бешеный ритм.
С опаской подойдя к предусмотрительно запертой двери, она спросила:
– Кто там?
– Эмма, это я – Киллиан.
Окажись по ту сторону убийца Кэтрин и Руби, она, вероятно, удивилась бы гораздо меньше. Но, не заставляя его ждать, Эмма тут же распахнула дверь.
– Не разбудил? – осторожно спросил он.
– Нет, но ты жутко меня напугал, – нервно хохотнув, призналась Эмма, – я думала, ты уже закрыл паб и уехал домой.
– Я собирался, но потом у меня возникла мысль получше.
Он приподнял руки на уровне груди, и только сейчас Эмма разглядела, что в одной из них Киллиан держал термос, а в другой на пальце висели две большие кружки.
– Какао перед сном? – с улыбкой произнес он.
– С корицей? – уточнила она, без лишних слов впуская его в комнату и захлопывая за ним дверь.
– Само собой.
Расположившись на кровати, Киллиан придвинул к ней стул, создавая импровизированный столик, где поставил кружки, тут же наполняя их какао. По комнате мгновенно разнесся густой аромат шоколада.
– Я хотел извиниться, – начал он, передавая Эмме ее чашку.
– Ты не должен, – перебила она, – если уж кто и обязан извиняться, так это я. Мне не стоило тебя целовать, это было неправильно и…
– Эмма, послушай, это не твоя вина. Просто ты застала меня врасплох, я не ожидал этого. Прошло столько времени, и тут приезжаешь ты, я не понимал, как мне реагировать на твое появление. Я был счастлив и вместе с тем хотел на тебя накричать, поэтому и занял выжидающую позицию, просто спрятался за маской. А когда ты меня поцеловала, я, наверное, испугался. Не знаю. Я будто посмотрел на нас со стороны глазами того парнишки, который потерял свою лучшую подругу и почувствовал ту обиду и горечь, что так долго жили во мне после твоего отъезда.
Киллиан вздохнул, смотря Эмме прямо в глаза. Он говорил правду – ложь она всегда умела безошибочно вычислять, словно обладала суперсилой. Наверное, сейчас он ожидал ее реакции на свое признание, но все слова, что крутились на языке, выглядели для Эммы фальшиво. Она могла повторить лишь то, что сказала утром Дэвиду, но этого казалось недостаточно. Всё, что она могла предоставить в свое оправдание – она была ребенком, ей было всего десять. Но ведь это не так уж и мало, для того, чтобы понимать исход своих поступков. Ей всегда говорили, что она умна не по годам. Но девятнадцать лет назад она пошла на поводу у страха быть отверженной, предпочтя отвергнуть самой.
– Я понимаю, что у тебя не было выбора – остаться здесь с нами или уехать. Тебе повезло, что кузина твоей матери с радостью приняла тебя в свою семью, и ты избежала детского дома. Это даже не обсуждается, – продолжил Киллиан, так ни разу и не отпив из своей кружки, которую крепко сжимал в руке. – Просто я всегда наивно полагал, что ты вернешься, пусть бы это было через восемь лет, десять или даже двенадцать. А пока ты жила в Бостоне, мы бы навещали друг друга, приезжая в гости на Рождество и Пасху, болтали по телефону каждые выходные и все в таком духе.
Сделав паузу, он впервые отхлебнул слегка остывшее какао.
– Но ничего подобного не происходило. Это меня и расстроило больше всего, что ты забыла нас…забыла меня.
Эмма лишь молча взяла Киллиана за руку. Не задумываясь не на секунду, он тут же сжал ее ладонь в своей. Эмме было сложно начать, но она отчетливо понимала, что настал ее черед объясниться перед ним.
– Сегодня я говорила с Дэвидом, и он сказал мне одну важную вещь – что на исправление последствий много лет назад принятого решения я могу потратить всю оставшуюся жизнь. Конечно, он выразился куда более метафорично, ты ведь знаешь Дэйва, – усмехнулась Эмма, – и да, ты прав, у меня не было выбора остаться или переехать в Бостон. Но у меня был выбор – постараться уговорить родителей оставить в своей жизни Сторибрук и всех, кто был мне здесь дорог или безропотно принять их точку зрения о том, что мне будет лучше забыть все и начать жить с чистого листа. Я испугалась, что они могут обидеться на меня, решить, что мне с ними плохо. Я просто боялась оказаться ненужной. И тогда я сделала выбор, слишком поздно осознав, насколько он был неправильным.
Эмма крупными глотками начала пить какао, прогоняя подступивший к горлу комок.
Киллиан отпустил руку, но только для того, чтобы перехватить ее ладонь, переплетая их пальцы в замок. Для Эммы его жест говорил куда громче слов, но начав, она хотела довести сказанное до конца.
– Ты сказал, что у нашей истории не может быть счастливого финала, но так, может, для начала хотя бы попробуем дать ей новый старт?
Эмме казалось, словно прошел целый час, когда едва помедлив, Киллиан прижал ее к себе, заключая в тесные объятия. Какао, все еще сжимаемое в руке, чудом не разлилось, лишь выплеснув пару коричневых капель, тут же впитавшихся в застеленное поверх кровати покрывало.
– Дэвид часто говорил мне, что даже при всем желании я не умею долго на тебя злиться, – прошептал ей в самое ухо Киллиан, – наверное, он был прав.
Не отпуская друг друга, они оба начали смеяться. В этом смехе звучало всё то долгожданное облегчение, что постепенно с каждым произнесенным словом возвращалось в их отношения. Каждый из них понимал – это лишь начало пути навстречу, но с каждой минутой шагать становилось проще.
– Кстати, у меня тут кое-что есть, – потянувшись к карману висевшей неподалеку куртки, произнесла Эмма, когда Киллиан нехотя выпустил ее из кольца своих рук.
Шурша упаковкой, она вынула купленный по дороге в паб мармелад.
– Сыграем? – с хитрой улыбкой бросила вызов Эмма.
– Я давно не практиковался, но думаю тебе все равно меня не обойти, я мастер мармеладного скраббла, ты же знаешь.
Открыв пакет, Эмма высыпала его содержимое на стул, деля мармеладные буквы на две равные кучки, как она делала это много лет назад.
Увлекшись игрой, они не заметили, как время давно перевалило за полночь. Эмма не хотела прощаться, а Киллиан не хотел уходить. Они не сказали об этом вслух, но их желания и без того были чересчур прозрачны.
Собрав недоеденные конфеты обратно в пакет, Эмма начала ложиться, утягивая Киллиана вслед за собой. Не раздеваясь, он занял место рядом с ней. Вновь крепко обхватив ее руками, Киллиан уткнулся носом в ее белокурую макушку и закрыл глаза. Ее рука покоилась на его талии, а второй кончиком пальца она сквозь одежду выводила непонятные узоры на его груди.
Эмма лежала, вслушиваясь в размеренное дыхание Киллиана, думая о том, что засыпать вот так рядом с ним, чувствовать тепло его тела – это именно то, чего ей так долго не хватало. Ощущать его близость было настолько естественно, что, казалось, так было всегда.
ГЛАВА 10. Часть 1 (R)Глава 10
Часть первая (R)
Открыв глаза, Эмма обнаружила, что Киллиан по-прежнему спит. Она точно не была уверена, но, судя по всему, по воскресеньям «Джолли Роджер» не открывался. Надеясь, что так все и обстоит, она улыбнулась перспективе провести с Джонсом по возможности весь сегодняшний день. Конечно, ее ожидала пара незапланированных и несогласованных заранее интервью, но ведь, как рассуждала про себя Эмма, в этом и состояла их прелесть – ничего отменять было не нужно. Она сама вправе планировать свое время.
Наблюдая за невозмутимо спящим Киллианом, Эмма была способна придумать еще не один десяток причин и отговорок, чтобы отложить все дела. Их ночное воссоединение было все еще слишком хрупкой материей, над которой требовалось кропотливо работать. Ошибок прошлого ни один из них не мог стереть из памяти другого.
Аккуратно встав с кровати, чтобы не разбудить Киллиана, Эмма взяла мобильный и, не удержавшись, написала короткое сообщение Дэвиду:
«Ты был прав, все наладилось. Спасибо еще раз!»
Не успев отложить телефон на прежнее место, она получила ответ:
«Брось, я тут совершенно ни при чем. Это лишь ваша с ним заслуга. Рад за вас, ребята. Вы должны быть вместе, так или иначе. Привет Киллиану!
»
Буквально через несколько секунд вдогонку пришло и второе:
«Кстати, приходите сегодня вечером на ужин. Будем ждать вас к восьми. Регина передает привет».
«Окей, обсужу приглашение с Киллианом, как только он проснется. Надеюсь, у него на сегодня нет других планов».
Лишь отослав ответ, Эмма поняла, что ее сообщение звучало довольно двусмысленно, и Дэвид не преминет прочитать его между строк. Однако эта мысль нисколько ее не заботила.
Подоспевшая смс-ка от Дэвида подтвердила подозрения:
«Значит он где-то рядом, раз ты проследишь момент его пробуждения? И в чьей же постели проходило примирение?»
«Нолан, а вот это уже тебя не касается)) Как только решим на счет ужина – сразу тебе сообщу».
Оставив телефон на столе, впервые за последние три дня ощущая себя абсолютно довольной, Эмма отправилась в душ.
Повернув оба крана с горячей и холодной водой, она скинула одежду и переступила край ванной, подставляя все тело под мощные струи. Теплая вода приятно стекала, вызывая волну мурашек. Прикрыв глаза, Эмма невольно представила, как вместо этого по ее спине и животу скользят влажные пальцы Киллиана, нежно лаская кожу.
Через слегка приоткрытую дверь, отделявшую ванную от комнаты, Эмма услышала, что он тоже проснулся.
Быстро смыв с себя пену, и завернувшись в полотенце, она вышла.
– Доброе утро! – произнесла она, начав копаться в сумке в поисках чистой одежды.
– Доброе, – ответил он, стараясь выглядеть менее пораженным при взгляде на ее мокрое тело, едва прикрываемое куском махровой ткани.
– Не хотела тебя будить, решила пока принять душ, – достав белье, майку и пару джинсов, сказала Эмма, возвращаясь обратно.
Она пыталась убедить себя, что хождение перед Киллианом чуть менее чем голой, в ее планы не входило, но его реакция ей без сомнения польстила. Не зная, стыдиться ли своей ребяческой выходки или просто наслаждаться моментом, она быстро оделась и вновь присоединилась к нему.
– Дэвид с Региной зовут нас сегодня на ужин, что думаешь? – спросила Эмма, начиная расчёсывать волосы.
– Ты хочешь пойти? – с легким сомнением в голосе поинтересовался он.
– Почему бы и нет. Ты против? – повернувшись к Киллиану, задала она вопрос.
– Не знаю, разве у тебя нет на сегодня никакой журналистской работы?
– Работа никуда не убежит, – улыбнулась Эмма, – ну, так что скажешь? Ужин в кругу друзей?
– Да, отлично, – довольно согласился он, убедившись в ее собственном желании, – какие планы на оставшееся время?
– Еще не думала. Ты хочешь мне что-то предложить? – заинтересовалась Эмма.
– Я мог бы помочь тебе с работой, составить компанию. Но раз ты решила ее отложить, то мы можем прогуляться.
Эмма никогда не любила бросать что-то, не доведя до конца, и Киллиан был прекрасно об этом осведомлен. Поэтому его намеренно безразличное предложение достигло своей цели.
– Хотя знаешь, – засомневалась она, – ты действительно мог бы помочь мне кое с чем.
Он довольно улыбнулся.
– Давай, рассказывай.
– Я хотела задать несколько вопросов судье Лукас на счет Руби, – начала раскрывать карты Эмма, – узнать о ее прошлом, о ее дружбе с Кэтрин, мне кажется, их убийства как-то связаны между собой, я не верю, что это лишь случайное совпадение.
– Ты уверена?
– А ты разве нет? Тебе не кажется это странным? Смерть Кэтрин, как и смерть Руби обставлена так, будто в этом виновата Ингрид, но только сумасшедший поверит в подобное, – начала приводить свои доводы Эмма, – только не говори мне, что ты веришь в проклятье? – склонив голову набок, она вопросительно уставила на него.
– Боже мой, конечно, нет, – засмеялся он, сидя на кровати напротив нее.
– Тогда вывод напрашивается сам собой – их убил один и тот же человек, – подвела итог Эмма.
– Предоставь это Грэму, пока что он шериф.
– У тебя тоже какие-то предрассудки на счет журналистов? – усомнилась она.
– Абсолютно никаких. Просто я не хочу, чтобы ты ввязывалась в это дело, кто знает, чем все это может обернуться, лучше держаться от происходящего подальше.
– А не ты ли минуту назад вызвался быть моим ассистентом? – в шутку выставила ему претензию Эмма.
– Да, но я не думал, что ты соберешься заняться допросом, – начал оправдываться Киллиан, – тем более Грэм вряд ли это одобрит.
– Я обещала ему не мешать, но я не обещала, что наплюю на все, развернусь и уеду, – продолжила отстаивать свою точку зрения Эмма, – я приехала за сенсацией, и я не вернусь без нее.
– Ты неисправима, – засмеялся Киллиан, – ладно, так и быть, уговорила. А теперь, если не возражаешь, я умоюсь, и пойдем уже завтракать.
* * *
– Как думаешь, судья Лукас согласится меня принять? – спросила Эмма, когда они были на полпути к дому бабушки Руби.
– Ты, главное, с порога не заваливай ее вопросами, думаю, так ты хотя бы сможешь попасть внутрь, а дальше, как повезет, – пошутил Киллиан.
– Какая она?
– Не могу сказать, что я хорошо ее знаю, но, по-моему, она вполне добродушная женщина, не смотря на то, что одним ударом своего молотка может отправить тебя за решетку.
– Только не говори, что ты встречался с ней, потому что за плечами у тебя тюремный срок? – подколола его Эмма.
– Откуда ты узнала? Это Дэвид тебе проболтался? Так и знал, что его нужно убрать, совершенно не умеет держать язык за зубами.
Их дружный смех заполнил кабину автомобиля, заглушая музыку из радиоприемника. Когда же они более-менее вернулись к серьезному настроению, Эмма спросила, когда они уже подъезжали к нужному адресу:
– Зайдешь со мной?
– Если это не будет тебя отвлекать, а судья Лукас будет не против моего присутствия.
Остановившись, они оба вышли и направились к дому судьи.
Тельма Лукас открыла дверь, как только они постучались, будто заранее поджидала их с минуты на минуту. Очки на цепочке висели на груди, в волосах были накручены бигуди, хотя одета она была так, словно в самое ближайшее время накинет судейскую мантию и начнет слушание процесса.
– Добрый день, миссис Лукас, – взял инициативу в свои руки Джонс.
– Здравствуй, Киллиан, – вполне дружелюбно ответила она на приветствие.
– Это моя подруга Эмма, она журналист и помогает полиции с расследованием, – та в подтверждение его слов кивнула головой, удивляясь тому, как ловко он приукрасил причину их появления, – мы можем войти и поговорить с вами?
– Это касается вашей внучки, – честно призналась Свон.
– А шериф уже не справляется своими силами? – слегка удивилась женщина, – возможно, ему стоит подумать над тем, чтобы нанять помощника.
Тельма Лукас с подозрением осмотрела едва знакомую девушку, вероятно, раздумывая над тем, зачем той нужно что-либо знать о Руби, но затем, смягчив взгляд, распахнула дверь шире.
– Входите. Если это надолго, пожалуй, я поставлю чайник, – произнесла судья.
– Нет, благодарю, мы не задержим вас надолго, – поспешила уточнить Эмма.
Независимо от своих лет (на вид Эмма дала бы ей около шестидесяти пяти), Тельма Лукас выглядела бодрой и полной сил женщиной. Возможно, годы работы в суде так закалили ее, или же та была такой всегда, но она внушала Эмме легкий трепет одним своим видом. Ее нельзя было назвать суровой, но одновременно с этим в голову Эммы пришла ассоциация с железной леди. Сквозь ее непроницаемое выражение нельзя было понять, так уж ли сильно сказалась на ней смерть внучки.
– О чем вы хотели меня спросить? – начала она, когда все трое расположились в гостиной.
– Вы кого-то подозреваете в смерти Руби? – с места в карьер бросилась Эмма.
– Нет, – сухо прокомментировала судья.
– В каких отношениях находилась Руби с первой жертвой – Кэтрин?
– Ни в каких. Здоровались при встрече, как большинство жителей города.
– Но из достоверных источников мне известно, что они были подругами, когда учились в школе, это так? – пыталась докопаться до сути Эмма.
– Да, но сразу после окончания они разошлись кто куда – Кэтрин уехала учиться, настолько мне известно, ее долгое время не было. Руби отправилась путешествовать.
– И после этого они больше не контактировали?
– Как я и сказала – нет, – миссис Лукас умудрялась отвечать, не меняя интонацию, но при этом всего лишь движением брови показать, что считает вопрос глупым.
– И вы не знаете почему? – не отставала журналистка.
– Я не лезла в жизнь Руби. Если она хотела чем-то со мной поделиться – она это делала, в противном случае я не пыталась докопаться. Думаю, девочки были в состоянии сами определить, с кем им дружить.
– Что вы можете сказать по поводу найденных в ее крови наркотиках? – Эмма подозревала, что Грэм, мягко говоря, был бы огорчен тем, что она использует частную информацию результатов вскрытия.
– Послушной Руби можно было назвать только по ошибке, но в одном я уверена на тысячу процентов – Руби и близко не приближалась к наркотикам. Ее мать умерла от передоза. Руби не была примерной, но она была умной девочкой, поэтому точно знала, чем может закончиться эта пагубная привычка. Она слишком любила жить, чтобы так глупо умереть.
– Простите, если огорчила вас, но я должна была задать этот вопрос, – извинилась Эмма, боясь, что судья могла принять это за личную обиду и оборвать разговор.
– Что-то еще? – словно пропустив мимо ушей последнюю реплику журналистки, спросила миссис Лукас.
Пользуясь случаем, Эмма хотела выжать как можно больше сведений из судьи.
– Что вы знаете о проклятье?
– Не более чем все остальные, – смена темы нисколько ее не смутила. С таким же успехом Эмма могла спросить судью о погоде, или какой чай она предпочитает пить.
– Вам известно, когда о нем впервые заговорили? С чего всё началось?
За время всей беседы Тельма в кои-то веки задумалась.
– Я родилась задолго после того загадочного случая с сестрами Соренсен, был последний год войны, и тогда, знаете ли, было не до каких-то там нелепых историй о призраках. Мир стоял на коленях и зализывал раны. Если приведения и вправду существует, то в сорок пятом Ингрид пришлось бы сильно потесниться. Но после того как ужасы войны стали постепенно отступать, тогда, вероятно, люди и начали обращать внимание на что-то другое. Мне было пятнадцать, когда учительницу из моей школы нашли утопленной в озере. Кто-то из долгожителей вспомнил давнюю историю и ее тут же подцепили. Мне же казалось это абсурдным тогда, продолжает казаться и сейчас. Поэтому за смерть моей внучки должен ответить вполне реальный человек, а не какая-то бестелесная утопленница.
Окончив свой продолжительный монолог, судья вновь потеряла те отблески эмоциональности, которые в ней вызвали воспоминания о прошлом.
Встав с дивана, ясно давая понять непрошеным гостям, что разговор окончен, она произнесла:
– Надеюсь, я сумела достаточно вам помочь.
– Более чем, – заверила ее Эмма, – спасибо, что согласились уделить нам время.
Распрощавшись с судьей, они вместе с Киллианом вернулись в машину.
– Тебе не кажется, что она скрыла от нас что-то? – спросила Эмма.
– Думаешь она покрывала Руби? – набирая скорость, уточнил Киллиан.
– Не знаю, но у меня сложилось подобное впечатление, можешь назвать это женской интуицией, – усмехнулась Свон.
– Ничего нельзя исключать, но с другой стороны, согласись, зачем ей утаивать информацию, которая, вполне возможно, могла бы помочь в расследовании и выйти на след убийцы ее внучки?
Эмма лишь пожала плечами. Она не могла толком объяснить этого, но нутро подсказывало ей, что Тельма Лукас была не до конца откровенна.
– Чем займемся дальше, Шерлок? – голос Киллиана вернул ее к реальности, – кого еще ты хочешь допросить с пристрастием?
Эмма толкнула его в плечо, намекая, что не стоит ее задирать.
– Могу допросить тебя, если хочешь, – пошутила она, не задумываясь.
– Тогда, думаю, стоит поехать домой.
Тон, с которым он произнес эту фразу, отозвался горячей волной, пробежавшей от головы до самых кончиков пальцев Эммы. Она не пыталась нарочно вложить двойной смысл в свое на первый взгляд безобидное предложение, но правда была в том, что Киллиан предпочел понять его совсем иначе. Пытаясь выглядеть невозмутимо и отогнать далеко не безобидные образы из своей головы, Эмма вытащила телефон, чтобы подтвердить их согласие на ужин у Дэвида. Пальцы несколько раз промахивались мимо нужных клавиш, будто она печатала вслепую, но в итоге отправив сообщение, она обнаружила, что они достигли дома Джонса.
Киллиан вошел первым, и как только Эмма успела пересечь порог вслед за ним, он развернулся и прижал ее всем телом к хлопнувшей позади нее двери. Он начал неистово целовать ее – губы, шею – прикусывая кожу зубами, затем проводя языком по месту укуса.
Стараясь не отрываться от нее, Киллиану удалось стянуть с них обоих верхнюю одежду. После чего подхватив Эмму на руки, понес ее внутрь дома, придерживая за спину.
Толкнув плечом дверь, он вошел в спальню, сажая ее на середину широкой кровати. Не медля, Киллиан стянул через голову джемпер, обнажая подтянутое тело, и снова наклонился к Эмме, тут же впиваясь в нее поцелуем. Оперевшись коленями о кровать так, что Эмма оказалась зажата между них, он начал подталкивать ее вниз. Когда, она, наконец, приняла лежачее положение, Киллиан запустил обе ладони под ее свитер, медленно продвигая их по направлению к груди. Касания его холодных после улицы рук мгновенно вызвало россыпь мурашек на ее коже. Достигнув груди, Киллиан полностью снял с Эммы свитер.
Она лежала, до конца не веря тому, что происходит, просто погружаясь в ощущения, позволяя Киллиану доминировать.
На смену холодным рукам пришли раскрасневшиеся от предшествующих поцелуев губы. Сантиметр за сантиметром он прокладывал повторный путь от ее живота наверх к быстро вздымающейся груди. Дойдя до ложбинки, он резко переключился на шею, далее на плечи, зубами стаскивая лямку бюстгальтера вниз, до тех пор, пока из темной чашечки не показался напряженный сосок. Отпустив лямку, Киллиан отдал ему все внимание, зажимая маленький упругий бугорок между зубами. Лишь услышав, как Эмма громко с придыханием втянула ртом воздух, он на мгновение отстранился от ее груди, чтобы тут же проделать эту манипуляцию со второй.
Переплетя их руки над головой Эммы, Киллиан в очередной раз вернулся к ее губам, чередуя грубые поцелуи с едва ощутимыми прикосновениями.
За все время никто из них не произнес и слова, пока голос Эммы не нарушил тишину:
– Киллиан, дальше, пожалуйста! – простонала она, не в силах выдерживать напряжения.
Отпустив ее, он посмотрел ей прямо в глаза и лукаво улыбнулся. Эмма могла только надеяться, что эта улыбка предвещала ей нечто незабываемое.
Опустившись ниже, Киллиан последовательно расстегнул пуговицу и молнию на ее джинсах, аккуратно стягивая их. Завершив, он, не глядя, откинул их прочь. Теперь на Эмме оставались лишь черные трусы-шортики, которое немедленно были отправлены вдогонку к верху ее простенького комплекта, уже занявшего свое место среди остальной одежды на полу.
– Может быть, уже закончим с разогревом и перейдем сразу к выступлению хэдлайнера? – предложила Эмма в нетерпении. Она готова была разорваться на части, если сейчас же не почувствует его в себе.
– Если дама приказывает, – не стал спорить Киллиан.
– У тебя есть…
– В верхнем ящике, – не дав договорить, ответил он.
Эмма слегка приподнялась с кровати, чтобы достать из прикроватного столика презерватив. Передав его, она легла обратно, наблюдая за тем, как он, расстегнув ремень, начал стаскивать с себя джинсы вместе с боксерами. Как только его давно готовый к дальнейшему возбужденный орган полностью предстал перед ее взглядом, Эмма жадно облизала пересохшие губы. Она начала сомневаться – хватит ли ей самообладания и дальше отдавать инициативу в его руки, или же взять командование на себя.
Но, не дав ей опомниться, Киллиан уже накрыл ее тело своим.
Еще мгновение и он постепенно начал заполнять ее собой, параллельно с этим проводя дорожку влажных поцелуев вдоль по ее ключицам. Достигнув крайнего предела, он замер на пару секунд, после чего начал двигаться быстрее с каждым новым толчком.
Найдя идеальный ритм, они полностью отдались ощущениям, пока один за другим не получили желаемого.
Перевернувшись на спину, Киллиан притянул Эмму к себе. Их тела были мокрыми от пота, но сейчас это мало волновало обоих. Держась за руки, они молчали, постепенно восстанавливая сбившееся дыхание.
– Мне нечего надеть на сегодняшний ужин, – внезапно начала Эмма, – собираясь, я как-то не задумывалась о том, что мне придется совершать вечерний раут в дом мэра.
– У нас еще достаточно времени, чтобы съездить в торговый центр, – подхватил ее идею Киллиан, – но сначала думаю, нам стоит допросить друг друга еще раз, что скажешь?
Прочитав в его потемневших от страсти глазах вспыхнувшее с новой силой желание, что подтверждало и упирающееся в ее ногу достоинство Киллиана, Эмма, перекинув через его талию ногу, чтобы возвыситься над ним, словно наездница, с радостью принялась за второй раунд.
ГЛАВА 10. Часть 2 (R)Часть вторая (R)
К особняку Регины они подъехали без пяти минут восемь. Киллиан прихватил бутылку вина, а Эмма, вынув из коробки купленные вместе с простеньким платьем туфли, пихнула их в сумку, не рискнув идти на шпильках прямо из машины.
Хозяйка дома, как и день назад, выглядела бесподобно – красное приталенное платье без рукавов, нитка жемчуга украшала ее шею, в комплект с которой шли и довольно скромные серьги-гвоздики. Дэвид под стать своей спутнице был одет так, будто только что сошел с обложки GQ. Смотря на них, Эмма с укором бросила косой взгляд на Киллиана. Предпочитая провести с ней в постели лишний час, он твердил, что не стоит наряжаться, что это лишь ужин старых друзей и джинсы вполне сойдут в качестве дресс-кода. Но Эмма настояла на противоположном, радуясь теперь, что не прогадала, хотя достигнуть мэровского шика она все же и не пыталась. Вероятно, Регина даже на завтрак выходила при полном параде.
Обменявшись теплыми объятиями, все четверо прошли в столовую, где уже ждал накрытый стол.
– Регина сегодня превзошла себя, – похвалил жену Дэвид, держа ее за талию, – я, конечно, знал, что она чудесно готовит, но такое видел впервые.
– Не преувеличивай, милый, просто, если бы ты мне помогал, я бы справилась гораздо быстрее, – подразнила его Регина.
– Эй! – возмутился он в ответ, забавно насупив брови, – как только я переступал порог кухни, ты сразу гнала меня заниматься чем-то еще, так что не переводи теперь все стрелки на меня, – он сделал вид, что задет до глубины души, но тут же улыбнулся и поцеловал ее в висок.
– Потому что я заранее знала, что проще, хоть и дольше, будет справиться самой, мы уже это проходили, – подытожила Регина.
– Ладно, садимся, а то все остынет, – скомандовал Дэвид.
Последующие часы в столовой не угасала шумная беседа, сопровождаемая стуком приборов о посуду. Алкоголь придавал обсуждаемым темам живости с каждым выпитым бокалом. Когда же мужчины начинали заговаривать о спорте, автомобилях и не дай Бог о политике, женщины лишь посмеивались над ними, покачивая головой, предлагая уединиться, если компания им больше не требуется.
Когда пришло время чая, Эмма вызвалась помочь Регина.
– Теперь можете снова говорить о футболе, пока мы посекретничаем на кухне, – пошутила Миллс.
Подхватив Эмму под руку и послав Дэвиду воздушный поцелуй, она, благодаря выпитому, уже менее твердой походкой поплелась прочь из помещения.
– Рад, что вы помирились, – обращаясь к Киллиану, произнес Дэвид.
– Я тоже, приятель, – подтвердил тот, – хотя я по-прежнему не представляю, чем это кончится.
– Она не сказала, когда возвращается в Бостон?
– Нет, мы не обсуждали это, – вздохнул Киллиан.
– Что думаешь делать дальше? – озабоченно спросил друга Дэвид.
– Не знаю, Дэйв, – Киллиан допил остатки вина из своего бокала, – мы через столько лет получили второй шанс и так просто сдаваться я не собираюсь, но на деле всё гораздо сложнее – я здесь, она в Бостоне, у каждого своя давно выстроенная жизнь. Как бы то ни было, в итоге одному из нас придется отказаться от всего ради другого. Не можем же мы жить на два города, мотаться туда-сюда, неделя там, месяц тут.
– Ты можешь переехать к ней в Бостон, – предложил Дэвид. – Понимаю, на это потребуется время, но было бы желание, – пытался подбодрить он.
Киллиан задумался, но ничего не успел ответить – вернулись Эмма с Региной, неся на подносах кружки, чайник и десерт.
Вечер завершился в первом часу ночи, когда Эмма почувствовала, что, не смотря на приподнятое настроение и отличную компанию, она буквально засыпает на ходу. Регина с Дэвидом не стали уговаривать их остаться подольше, однако заручились обещанием повторить сегодняшнюю встречу.
– Ты уверен, что тебе стоит садиться за руль? – забеспокоилась Эмма, когда Киллиан отказался вызвать такси.
– Я выпил не так уж много, да и ехать недалеко, все в порядке, Свон, – заверил он ее.
– Окей, только езжай медленно, – предостерегла Эмма.
Аккуратно выводя машину на дорогу, Киллиан спросил:
– Останешься у меня на ночь? – вопрос прозвучал вполне естественно после их утреннего рандеву.
– Все мои вещи остались в пабе, так что не сегодня, – разочарованно ответила Эмма.
– Заедем и заберем их по пути, в чем проблема? – Киллиан вопросительно посмотрел на нее, – или ты не хочешь?
– Хочу, – мгновенно опровергла она его сомнения, – если ты сам этого хочешь, – с вызовом добавила Эмма.
Он лишь вновь посмотрел на нее, улыбаясь краешком рта.
– О чем говорили, пока нас не было? – полюбопытствовала Эмма.
Киллиан не хотел поднимать разговор о дальнейшей судьбе их отношений прямо в машине, поэтому отделался расплывчатым ответом:
– Так, обо всем понемногу, ничего серьезного. А вы, наверное, сплетничали о нас, да? – перевел он вопрос на нее.
– Конечно, а как же иначе, – подразнила Эмма, – сравнивали кто их вас лучше в постели, у кого больше…
– Хватит, думаю, я уловил суть, – с улыбкой перебил ее Киллиан.
– Я всего лишь хотела сказать – у кого больше опыта, а ты что подумал?
– Даже если и так, всё равно надеюсь, что ты шутишь, – с надеждой произнес он.
Эмма засмеялась.
– Конечно, шучу, я не имею привычки обсуждать интимные подробности чей-либо жизни, тем более своей, если только это не человек, с которым я сплю, – призналась она, – но видел бы ты выражение своего лица.
Вытащив проверить из сумки телефон, Эмма обнаружила два пропущенных звонка от Грэма.
– Шериф звонил, – поделилась она с Киллианом.
– И что, думаешь, ему было нужно?
– Может, узнал о нашем визите к судье Лукас, – предположила Эмма, – или появились какие-то зацепки в расследовании, завтра узнаю, сегодня уже поздно перезванивать, к тому же я жутко хочу спать, так что все новости подождут, особенно неприятные.
Как они и решили, по дороге обратно Киллиан сделал остановку у «Джолли Роджера». Эмме потребовалось не более пяти минут на то, чтобы быстро побросать свои немногочисленные пожитки в сумку и вернуться, так что, когда на городской башне пробило два пополуночи, они с Киллианом уже очутились дома.
Вновь оказавшись в его спальне, Эмма тут же мысленно вернулась на несколько часов назад и почувствовала, как возбуждение незамедлительно одолевает ее с новой силой, отгоняя сон. Киллиан стоял позади нее, расстегивая рубашку. Подойдя к нему сзади, Эмма стянула ее с плеч и обхватила его талию руками.
Изредка целуя, она начала водить губами по его плечам и спине. Он стоял неподвижно, ожидая ее следующего шага. Продолжая держать его за пояс одной рукой, Эмма обошла, так чтобы встать лицом к лицу с Киллианом.
Обняв его свободной рукой за шею, она начала целовать его в губы. Киллиан тут же отозвался под ее напором, вместе с тем, начиная расстегивать молнию на ее платье. Когда он закончил, Эмма на секунду отошла, чтобы дав платью сползти вниз, отбросить его в сторону.
Зацепившись пальцем за край брюк, она притянула Киллиана к себе, тут же начав расстегивать пряжку ремня. Завершив процесс, она снова обняла его одной рукой, продолжая целовать. Положив правую руку ему на грудь, Эмма медленно начала опускать ее вниз, пока не коснулась резинки его трусов. Помедлив, она погрузила в них руку, достигая цели. Крепко обхватив пальцами уже затвердевший член, она начала аккуратно его поглаживать, пока из накрытого ее губами рта Киллиана не вырвался приглушенный стон удовольствия.
Высвободив руку, Эмма сделала шаг назад, чтобы самостоятельно избавить Киллиана от остатков одежды.
– Нравится? – дерзко ухмыляясь, спросил он, пока она продолжала любоваться им, осматривая с головы до ног.
Подойдя ближе, Эмма уперлась рукой в его грудь, заставляя пятиться назад, пока ноги Киллиана не столкнулись с краем кровати.
– Ложись, – скомандовала она.
Он послушно выполнил просьбу, наблюдая за тем, как сама она окончательно обнажившись, присела рядом с ним.
– Закрой глаза и расслабься, – прошептала она ему на ухо.
Киллиан снова повиновался в ожидании того, что должно было произойти дальше.
Наклонившись, Эмма губами обхватила его горячую плоть, понемногу помогая себе рукой. Плавными движениями вверх и вниз, она вошла в ритм, периодически прерываясь, чтобы провести языком вдоль всего пениса.
– Черт… – стон, – возьми! – еще один, – Свон! – растягивая ее имя на выдохе, хрипловатым голосом произнес Киллиан.
Поначалу вцепившись в покрывало, он все же не сдержался, перенеся одну руку и погружая пальцы в волосы Эмма, стараясь ненавязчиво руководить процессом.
Доведя свое дело до конца, и не давая Киллиану толком отдышаться, Эмма нависла над ним всем телом, уперевшись руками по обе стороны от его головы.
Дразня, она коснулась его носа своим, пока в который раз Киллиан не прильнул к ее чуть припухшим солоноватым губам, переворачиваясь вместе с ней, чтобы оказаться сверху.
На этот раз они оба продержались не так долго, как в первый. Однако ни Киллиан, ни Эмма разочарованны не были. Вплотную прижавшись к нему спиной, уже через минуту она крепко заснула.
Продолжение
Пейринг/Персонажи: Эмма Свон/Киллиан Джонс, Дэвид Нолан/Регина Миллс, шериф Грэм/Зелина (мимоходом), Гейб Харпер (омп), Генри, Мэри-Маргарет Бланшар, Белль, бабушка Лукас
Жанр: AU, детектив; джен, гет
Рейтинг: R
Краткое содержание: Эмма Свон - журналист из Бостона, получает задание собрать информацию в связи с обнаружением тела умершей женщины. По одной версии она убита мужем, по другой - во всем виновато проклятье. Местом преступления по несчастливой случайности оказывается родной город Эммы, который она вынуждена была покинуть много лет назад.
Примечание: см. здесь
___________________________________________________
Ранее
ГЛАВА 8Глава 8
– Как долго вы еще планируете здесь задержаться? – поинтересовался Грэм, открывая перед Эммой дверь госпиталя.
– Не знаю. Столько, сколько понадобится. Посоветуюсь в Гейбом – он был зачинщиком моей поездки, но теперь мне и самой интересно разобраться, что здесь происходит.
– Надеюсь, вы не вздумаете влезать в самостоятельное расследование? – с подозрением посмотрел на Эмму шериф.
– Путаться у вас под ногами я точно не буду, если вы об этом, – ответила журналистка, хитро улыбаясь.
– Мисс Свон, это не игра и не серия криминального шоу по телевидению, все гораздо серьезнее, две женщины мертвы и я прилагаю все усилия, чтобы найти и наказать виновного.
– Так и я приехала не в игрушки играть, шериф. Вы в курсе, что журналисты часто оказываются решающим звеном в ходе расследования преступления? Мы не хуже полиции умеем идти по следу, добывая нужную и порой эксклюзивную информацию о деле, у нас тоже есть свои источники, и поверьте мне на слово, о некоторых из них вы бы и в страшном сне не подумали. Мы делаем это не ради славы или денег. Как и полиция, мы стараемся помогать. Не стоит думать, что все журналисты – это какие-то жалкие бульварные писаки! – вспылила Эмма.
Она не терпела, когда к ее профессии относились с подозрением и ни во что не ставили, как ненужное звено цепи. Она всегда пыталась доказать, что нельзя грести всех журналистов под одну гребенку. Конечно, коллеги из желтой прессы изрядно портили гордое звание журналиста в глазах общественности. Но ведь и собираемые ими сплетни в конечном итоге находят своего читателя, каждый второй только и живет в ожидании заглянуть в чужую корзину с бельем.
– Я вовсе не намеревался обидеть вашу работу и вас в частности, мисс Свон, – начал оправдываться Грэм, – я лишь хочу, чтобы вы держались в стороне от непосредственного расследования. Я итак поделился с вами всей доступной информацией, вопреки разумному мнению о том, что о ходе дела не стоит распространяться. Но я вам верю, и надеюсь не зря, – закончил он, облокачиваясь на патрульную машину.
– Простите, я тоже слегка переборщила с пафосными речами в защиту журналистов, – смягчилась Эмма, – и, может, уже перейдем от официального общения к более неформальному?
– Как скажешь, Эмма, – редкая для его лица улыбка снова коснулась губ Грэма, – если что, мой номер тебе известен.
Сев в машину, шериф резко сорвался с места, так, что из-под задних колес полетел снег.
Эмма последовала его примеру, держа курс в библиотеку – пора поворошить прошлое на страницах старых газет.
* * *
Дверь в библиотеку была не заперта, но внутри никого не было.
– Открыто? – крикнула вникуда Эмма.
– Да! Заходите! Я сейчас подойду, – ответил голос из дальнего конца зала.
Эмма подошла в стойке регистрации посетителей. Секунд через десять из-за стеллажей ей навстречу вышла обаятельная брюнетка.
– Добрый день, чем могу помочь? – спросила она, заняв место по ту сторону стойки.
– Привет, я хотела узнать, есть ли в библиотеке какая-нибудь информация о прежних жителях Сторибрука? Может быть, подборка газет или какие-то городские хроники? Нечто в этом роде.
Найти необходимые сведения в Бостоне не составляло ей особого труда – библиотеки, архивы, многотомные подшивки и, конечно, интернет – все это не раз выручало ее в работе. С той лишь разницей, что раньше Эмме не приходилось иметь дело с легендами маленьких городов, о которых было известно исключительно его коренным жителям.
– Кто конкретно тебя интересует? – уточнила библиотекарь.
– Сестры Соренсен – Ингрид, Хельга и Герда.
– Ясно, решила погрузиться в местный фольклор? – пошутила она.
– Да, вроде того, слишком уж часто я сталкиваюсь с упоминанием проклятья за последние несколько дней. К тому же увидела их могилы сегодня на кладбище, – пояснила Эмма.
– А ты…?
– Эмма. Эмма Свон, я журналистка, приехала из Бостона, – представилась она, протягивая руку, чтобы поздороваться с библиотекаршей.
– Белль, приятно познакомиться, – ответила та на рукопожатие, – твой приезд как-то связан с последними происшествиями?
– Да, дело Кэтрин заинтересовало моего редактора, и вот я здесь. А после того, как обнаружили Руби, мой визит очевидно затягивается. Ой, прости, – спохватилась Эмма, – наверное, тебе тяжело сейчас о ней говорить, Мэри-Маргарет сказала, вы были лучшими подругами?
– Да, так и есть, точнее было, – вздохнула Белль, – Руби была мне как сестра. Знаю, звучит банально, но мы были очень близки. Она была такой жизнерадостной и подвижной, так что нет, она бы не одобрила, если бы я заперлась дома и начала оплакивать ее.
– Как ты думаешь, авария могла произойти по ее вине? – села на любимого конька Эмма.
– Ты имеешь в виду, что Руби собственноручно наглоталась какой-то дряни и села в таком состоянии за руль? – Белль посмотрела на нее, словно у Эммы на лице отражался полный спектр признаков сумасшествия, – абсолютно исключено!
– А кто в таком случае мог желать ее смерти?
– Мне казалось, ты хотела получить информацию о сестрах Соренсен? – Белль старалась звучать вежливой, но в ее голосе отчетливо слышалось недовольство расспросами пришлой журналистки.
– Да, если это возможно.
Эмма решила не давить на Белль, а дать ей возможность самой созреть для разговора о Руби. На собственном опыте она знала – друзья и родственники погибших активнее идут на контакт, когда сами того захотят. То, что им рано или поздно потребуется высказаться – это лишь вопрос времени.
– «Storybrook Mirror» издается едва ли ни со дня основания города, так что в выпусках нужного года, вероятно, должны быть некоторые сведения о них.
Белль покинула свое место за стойкой и направилась в сторону двери справа от нее. Эмма поплелась следом.
Назвать Белль типичной библиотекаршей язык бы не повернулся. При первом взгляде на нее скорее можно было подумать совсем противоположное – эта девушка и на пушечный выстрел близко не подходит к подобным заведениям. Короткая плиссированная юбка, высоченные шпильки и едва ли не наполовину расстёгнутая рубашка – странно, как ее чопорный муж одобряет такое. Он создал у Эммы впечатление человека, способного заставить жену облачиться в паранджу. Но Белль представляла собой доказательство обратному.
– Здесь хранятся номера всех газет, – сказала она, включая свет в подсобном помещении, заставленном полками с толстыми картонными папками, – если я не путаю, то тебе нужен 1881 год – тогда все и случилось.
– Ну, тебе виднее.
– Все подшивки идут в хронологическом порядке, так что найти необходимую тебе особого труда не составит, – Белль углубилась в поиск, вглядываясь в пронумерованные корешки.
Эмма же продолжала выжидающе стоять в дверном проеме – желания присоединиться к Белль между пыльных стеллажей у нее не возникло. Словно в подтверждение этому Белль чихнула, после чего тут же добавив:
– Нашла!
Эмма посторонилась, чтобы освободить ей дорогу. С грохотом шлепнув папку на стол и подняв новое облачко пыли, Белль еще раз чихнула. Вероятно, событиями прошлых лет в Сторибруке интересуются крайне редко.
– Не уверена, что ты найдешь так уж много упоминаний о них, кроме, может, дня, когда арестовали Ингрид и затем, когда она утонула. Но, если понадобится что-то еще – я буду поблизости, – она улыбнулась и быстро ретировалась в направлении тех же дальних стеллажей, откуда изначально появилась.
Усевшись, Эмма перевернула первую страницу, изрядно пожелтевшую за время простоя. Заголовки пестрили новостями об урожае, событиях местной знати, упоминались новости соседних штатов и городов, если там происходило нечто, заслуживающее внимание местных жителей. Но в целом всё выглядело дольно скучно и не цепляло взгляда Эммы. Однако она с упорством продолжала листать страницу за страницей в поисках информации о сестрах-чужестранках.
Первое упоминание об Ингрид попалось Эмме на глаза в одном из последних выпусков августа – та подозревалась в смерти ребенка, умершего от какой-то болезни. Если быть точнее, то в подобном злодеянии ее обвиняла мать погибшего, утверждавшая, что Ингрид своим колдовством наслала на ее сына хворь за то, что она назвала ее странной – «Кто ж в здравом уме будет жить посреди леса, избегать людского общения и заниматься невесть чем?» – цитировала газета слова горожанки.
Если верить словам Грэма, то жители сами активно сторонились сестер и не выказывали абсолютно ни капли желания общаться с ними. Эмме искренне стало жаль их – ведь вина этих женщин заключалась лишь в том, что они родились в другой стране и внешне малость отличались от местных.
После случая с ребенком, имени ни одной из Соренсен на газетных страницах Эмма не встретила. Устало положив голову на руку, она переворачивала страницы. Уже прошло два с половиной часа с тех пор, как она погрузилась в поиск. Но Белль определенно дала понять, что о том трагическом дне информация точно имелась, поэтому превозмогая желание послать эту затею к черту и заняться сбором материала по Руби, Эмма продолжала окунаться в историю родного города, происходившую задолго до ее рождения.
За все время Белль лишь пару раз наведалась проверить все ли идет хорошо, есть ли успехи и не нужно ли помочь чем-то еще. Получая отрицательный ответ, она вновь удалялась заниматься своими собственными делами. Посетителей помимо Эммы было всего двое, но они быстро исчезали, поэтому отвлекать ее было некому.
– Эмма? – окликнула ее Белль.
– Да?
– Слушай, мне нужно вернуться домой, ждут кое-какие неотложные дела.
– Так чего же ты сразу не сказала, я, наверное, тебя здорово задержала, – спохватилась Эмма, чувствуя вину перед библиотекаршей.
– Нет, нет, что ты, все в порядке. Я только хотела спросить, не составит ли тебе труда закрыть библиотеку после себя и на обратном пути завезти мне ключи?
– Эээ, конечно, без проблем, – согласилась Эмма, не желаю бросать работу на середине, – только адрес оставь, и я все сделаю.
– Спасибо, Эмма, – с облегчением поблагодарила Белль.
– Это тебе спасибо, – улыбнулась в ответ журналистка.
– Как закончишь, оставь всё на столе, завтра я уберу, – помахав ей на прощание, Белль ушла.
Усилия Эмма в итоге были вознаграждены по прошествии еще сорока минут, когда на передовице выпуска от 14 декабря 1881 года она, наконец, прочитала – «УБИЙЦА СЕСТЕР ОТПРАВЛЕНА В ПСИХИАТРИЧЕСКУЮ ЛЕЧЕБНИЦУ», а уже на следующий день в заголовке пестрела свежая новость – «ИНГРИД СОРЕНСЕН НАЙДЕНА МЕРТВОЙ».
Как и рассказывал Грэм, полиция провела поверхностное расследование, не имея сомнений в том, что никто, кроме Ингрид не был способен убить ее сестер. Конечно, в статье о подобном умалчивалось, но весь текст от начала и до конца был пропитан предрассудками и злобой по отношению к Ингрид. Ее выставляли душевнобольной и опасной преступницей, приписывая ей едва ли не все смертные грехи. Тело младшей сестры Герды, как сообщалось, искали по всему лесу, но, вероятно, его отсутствие только усугубило вину Ингрид. Неудивительно, если бы бедную женщину заподозрили ко всему прочему еще и в каннибализме, подумала Эмма.
Сбоку от статьи была напечатана черно-белая зернистая фотография всех трех сестер. Вглядываясь в лицо Ингрид, Эмма почувствовала к ней симпатию. Большие глаза, спокойное лицо, мягкие черты лица – она всем видом излучала доброту. И хоть Эмме было прекрасно известно, что социопаты могут быть невероятно симпатичными и притягательными людьми в обычной жизни, ей сложно было заподозрить в чем-то подобном женщину, смотрящую на нее с пожелтевшей страницы.
Во второй статье написали не так и много, лишь о том, что тело Ингрид было найдено в местном озере. Как и в случае с ее обвинением, не было у полиции сомнений и на счет того, что произошедшее не более чем банальное самоубийство. Далее говорилось лишь о том, что сестер похоронят на кладбище Сторибрука уже через день.
Полагая, что далее вряд ли найдется хотя бы строчка о сестрах, Эмма уже скорее машинально перелистнула пару страниц, после чего захлопнула старую подшивку и отодвинула от себя. Разумеется, пересуды о проклятье не попали бы в газету, да и, вероятно, появились не сразу. В такой ситуации вполне логичным шагом было попробовать опросить кого-то из местных старожилов. Всегда есть шанс того, что старики помнят то, о чем нынешнее поколение даже не догадывается. В голове у Эмме промелькнуло имя Тельмы Лукас, беседа с которой могла бы убить сразу двух зайцев – выведать информацию о погибшей внучке и поинтересоваться известно ли ей откуда растут ноги проклятья Ингрид.
Встав и размяв затекшие конечности и шею, она пошла к выходу, схватив по пути оставленные на стойке ключи и бумажку с накарябанным на ней адресом Белль.
На улице ее встретил вновь поднявшийся студеный ветер и потемневшее звездное небо. Часы показывали почти семь часов вечера, о чем ей напоминал желудок, категорично требующий пищи. Перехваченный по дороге салат уже казался чем-то далеким.
Как бы Эмма не оттягивала этот момент, но рано или поздно ей все равно пришлось бы вернуться в «Джолли Роджер». Стараясь убедить себя, что игра в прятки с Киллианом будет выглядеть глупо, она приготовилась к новой неизбежной встрече с ним.
ГЛАВА 9Глава 9
Отъехав от дома Белль, Эмма свернула на соседнюю улицу, где, как она помнила, находился ее любимый магазин сладостей. Поддавшись искушению момента, она замедлила скорость, глядя в боковое стекло. На месте крохотной булочной теперь расположился один из сетевых супермаркетов, дальше вслед за ним шла аптека и нотариальная контора. Эмма готова была вновь прибавить газу, но все-таки успела заметить впереди то, что искала – магазин-кондитерская «Сладости Зачарованного Леса». Витрина, как и во времена ее детства была украшена наподобие домика ведьмы в сказке о Гензеле и Греталь, за исключением того, что внутри обитала очаровательная владелица, которая не питала гастрономических слабостей к детям.
Через окна просачивался неяркий свет ламп, словно зазывающий прохожих зайти и полакомиться разнообразными конфетами и аппетитными пирожными. Эмма едва успела выйти из автомобиля, как ей уже почудился запах выпечки и карамели.
За прилавком ее встретила женщина за сорок и поприветствовала широкой улыбкой.
– Решили побаловать себя чем-то вкусненьким?
– Да. Мармелад будет весьма кстати, – ответила Эмма.
– У меня есть мармелад на любой вкус и цвет, моя милая, какой вы предпочитаете? – услужливо спросила хозяйка.
– Когда я была маленькой, мы с другом часто приходили сюда и покупали большую упаковку «Сладкого алфавита», и перед тем как съесть делили мармеладные буквы поровну, а затем составляли из них слова – кто проигрывал, тот платил за следующую порцию, – Эмма засмеялась, вспомнив, как они с Киллианом любили эту чудаковатую забаву.
– Ну, тогда вы снова сможете придаться былому занятию, потому что у меня как раз осталась парочка, будто специально весь день ждала именно вас, – женщина нагнулась под прилавок, доставая из его недр знакомый до боли полупрозрачный ярко-красный пакет с нарисованными на нем буквами, – для вас всего за доллар пятьдесят.
Расплачиваясь, Эмма не удержалась и спросила продавщицу:
– А миссис Чемберлен давно не работает здесь?
– Восемь лет уже. К сожалению, здоровье ее подкосилось, тогда я и взяла магазинчик под свое крыло. А до этого сама частенько сюда захаживала, очень уж я люблю сладенькое, – женщина задорно засмеялась.
– Хорошо, что магазин не закрылся, – порадовалась Эмма, – спасибо за мармелад!
– Не за что, моя хорошая, приходите еще. Удачного вам вечера! – сказала она на прощание.
* * *
В пабе были заняты абсолютно все столики, и даже за стойкой осталось свободным только одно место. Генри стоял к Эмме спиной, принимая у молодой пары заказ. С подносом в руках из заднего помещения вышла незнакомая ей девушка, приблизительно одного возраста с Генри – вероятно, Киллиан держал в штате запасную официантку. Сам же он стоял, как и полагается хозяину, за стойкой, разливая жаждущим горячительные напитки.
Эмма присела на единственное незанятое место, ожидая своей очереди быть обслуженной. Киллиан подошел к ней, как только поставил кружку с пивом перед вчерашним бородатым коротышкой.
– Привет. Голодна? – коротко поинтересовался он.
– Да, поэтому не отказалась бы от сочного стейка и картофеля, – честно призналась Эмма.
– Как пожелаешь, – с едва заметной улыбкой ответил Киллиан, – только придется немного подождать, сегодня, как никогда, много заказов, – он махнул головой в сторону переполненного зала позади нее.
– Ничего страшного, я пока поднимусь к себе и позвоню Гейбу. Спущусь минут через пятнадцать, окей? – уточнила она, слезая с высокого барного стула.
– Отлично, думаю, к этому времени как раз все будет готово. Если что пришлю за тобой Генри или Грейс.
– Договорились, – ответная улыбка скользнула по ее губам, но Киллиан уже успел переключиться на подошедшего к стойке мужчину.
Ей и в самом деле необходимо было связаться с Гейбом, чтобы передать информацию о Руби, которой с ней поделились Грэм и Мэри-Маргарет, но перед этим, едва войдя к себе в комнату, она вновь прильнула к зеркалу, исследуя свое отражение – даже не смотря на вчерашнюю неудачу она не способна была отрицать неподвластного ей желания выглядеть рядом с Киллианом как можно более привлекательно. А ведь раньше именно с ним она чувствовала себя увереннее обычного, зная, что всем окружающим девчонкам он предпочитает ее компанию, и для этого ей не требовалось пялиться в зеркало через каждые пять минут. Она просто видела это в его глазах. Этого было достаточно.
«Вместо конфет лучше стоило бы купить себе пару новых шмоток», – обращаясь к самой себе, сказала Эмма.
Сев на край кровати, она уткнулась лицом в ладони. Господи, о чем она только думает, когда вокруг одно за другим происходят убийства. Почему присутствие Киллиана так пагубно влияет на ее способность зрело реагировать на окружающие события, превращая ее в типичную влюбленную глупышку, которая не может думать ни о чем, кроме объекта своего обожания? В ее жизни было немало мужчин, однако ни один из них не имел и доли того влияния, что оказывает на нее близость к Джонсу.
«Я просто накручиваю себя. Когда не можешь получить желаемого, начинаешь желать этого еще больше. Обратный эффект», – мысленно рассуждала она, пытаясь найти оправдание своему поведению.
Поднявшись, Эмма слегка подпрыгнула на месте, встряхнув руками, будто боец перед началом раунда, сбрасывая с себя лишний стресс и напряжение. Быстро набросав в блокноте основные тезисы по делу Руби, она набрала Гейба.
– Свон, Свон, Свон! Как же ты вовремя! Веришь-нет, но я только потянулся к телефону, чтобы позвонить тебе, и каково же было мое удивление, когда ты сама уже была в нетерпении услышать мой голос, от которого бросает в жар. По крайней мере, мои бывшие часто мне о таком говорили, – на одном дыхании вместо приветствия выпалил Гейб.
– Харпер, ты что пьян? – полусерьезно спросила Эмма, не будучи уверенной в ответе.
– Почему ты все время меня в чем-то подозреваешь, подруга? – пожаловался он, – я просто счастлив тебя слышать! Мы не виделись уже три дня, и я скучаю.
– Вот только не надо подлизываться, Харпер, – не выдержав его напора, засмеялась Эмма, – и в следующий раз скажи просто «привет», когда ответишь на мой вызов.
– Ладно, выкладывай, что у тебя, ты ведь никогда не звонишь мне без причины, чтобы, например, поинтересоваться, чем я занят, или не желаю ли я в субботу вечером посмотреть старые черно-белые фильмы, – продолжил он подтрунивать над Эммой.
– Я кое-что узнала о новой жертве. Могу вкратце рассказать сейчас или же накидаю более подробный текст и отправлю тебе, скажем, часов до десяти? Пойдет?
– Я так понимаю, для полноценной статьи материала еще маловато? – уточнил Гейб.
– Да, не густо, – подтвердила Эмма, – мне почти ни с кем кроме шерифа не удалось поговорить, поэтому я постараюсь поспрашивать друзей жертвы, возможно, кто-то из них выдаст нечто полезное.
– Дерзай, Свон. Развороши это маленькое осиное гнездо, раскопай их грязные секретики и добудь мне сенсацию! – как всегда в свойственной ему манере подзадоривал редактор.
– Хорошо, Гейб, ради тебя всё, что угодно, – подыграла Эмма, – ладно, меня уже ждет ужин, – завершая разговор, ответила она, услышав стук в дверь. Очевидно, Киллиану все же пришлось послать кого-то за ней.
– Эмма, это Генри! – крикнул он сквозь дверь, – твой ужин готов, спускайся!
Прежде, чем он успел уйти, Эмма вышла к нему навстречу.
– Уже иду, спасибо, что пришел.
– Как продвигается работа? – спросил он на обратном пути.
– Ты о моей статье? Она готова, я отослала ее своему редактору, и уже сегодня она будет украшать собой вечерний выпуск нашей газеты, – с улыбкой ответила Эмма.
– О Руби ты тоже собираешься писать?
– Ты ее знал? – вопросом на вопрос ответила Эмма.
– Немного, порой она заходила к нам с кем-то из своих подружек, – пояснил Генри, – жаль ее, Руби казалась мне славной, не смотря на свое показное лихачество.
– А с Кэтрин, первой жертвой, она никогда здесь не бывала?
– Нет, в основном с Белль из библиотеки, и еще какими-то малознакомыми мне девушками. А почему ты спрашиваешь? Думаешь, их убийства как-то связаны? – заподозрил Генри.
– Просто пытаюсь прощупать почву, – расплывчато пояснила Эмма.
Генри на мгновение замолчал, словно и сам начал искать взаимосвязь между смертями двух женщин, но после вернулся к первоначальной теме:
– В углу освободился столик, я занял его для тебя, ты садись, сейчас принесу твой стэйк.
Заняв указанное ей место, Эмма, стараясь делать это не слишком заметно, начала наблюдать за Киллианом. Он все так же вертелся за барной стойкой, количество людей вокруг которой нисколько не уменьшалось. Кто-то сидел там все время, кто-то периодически подходил и о чем-то его просил. Эмме казалось, что ее нелепое занятие смахивает на подглядывание через замочную скважину. Поэтому получив, наконец, свою еду, она отдала ей все свое внимание.
Умудряясь орудовать вилкой левой рукой, Эмма параллельно тыкала по экрану телефона, печатая заметку с кратким списком дел на ближайшие дни.
1. Поговорить с бабушкой Руби
2. И не забыть спросить ее о проклятье
3. Купить пару новых вещей (?)
4. Найти съемную квартиру на оставшееся время(???)
5. Поискать связь между Кэтрин и Руби
6. Поговорить с Белль снова
7. Попробовать наладить отношения с Киллианом
Грустно усмехнувшись, Эмма тут же стерла последний пункт – она и так держала его в голове постоянно, без напоминаний и заметок, особенно после встречи с Дэвидом.
За время ее одинокого ужина, посетителей в пабе заметно убавилось – вероятно, никто из жителей не хотел сильно задерживаться вне дома до позднего времени, когда за окном в рано опускавшейся зимней темноте едва хватало света луны и стоявших на изрядном расстоянии друг от друга фонарей.
Проходя мимо стойки по пути наверх, Эмма разглядела Киллиана в кухне, разговаривающим с той запасной официанткой – Грейс. Они оба улыбались, но сути их разговора Эмма разобрать не могла, однако стоять и прислушиваться, делая вид, что у нее развязался шнурок, которого на ней не было, или что она ищет что-то на полу – вряд ли можно было назвать разумным поступком взрослой женщины. Гордо прошествовав до лестницы на случай, если Киллиан все-таки выйдет в зал, Эмма собиралась провести остаток вечера за ранее обещанным отчетом для Гейба и чтением, чтобы расслабиться после утомительного дня.
Электронным книгам Эмма всегда предпочитала настоящие – она не могла отказать себе в удовольствии ощущать под пальцами гладкость белой типографской бумаги, перелистывая страницу за страницей, скользя глазами по аккуратно впечатанным в них буквам и словам. Любовь к книгам с малых лет привила ей мать. С тех пор Эмма при каждой удобной возможности забегала в книжный магазин, чтобы выбрать одну или несколько новых книг. Собираясь в поездку, она по привычке кинула в сумку небольшой дорожный томик в мягкой обложке. На этот раз выбор пал на ставшую уже классикой повесть Генри Джеймса «Поворот винта» — история о призраке в английском поместье весьма кстати перекликалась сейчас с блуждающей по городу версией о проклятье.
Письмо редактору было отправлено, чтение шло медленно, Эмма постоянно отвлекалась на мысли о работе, о загадочных убийствах и, конечно, о вчерашнем провале на обеде с Киллианом. Однако настырно продолжая перескакивать с одной строки на другую, Эмма понемногу пробиралась сквозь сюжет, даже умудряясь погружаться в мистическую атмосферу повествования.
Дочитав до нового абзаца, Эмма отложила книгу с намерением принять ванну и лечь. Паб уже закрылся, а Киллиан скорее всего был на полпути домой. На долю секунды по коже пробежал холодок, то ли от того, что ветер как-то просачивался через оконную раму, то ли от осознания, что она осталась совершенно одна в пустом здании. Наверное, не стоило на ночь глядя читать истории о привидениях.
Неожиданный стук в дверь заставил Эмму вздрогнуть, выронив из руки только что взятый со стола тюбик с кремом.
– Твою ж мать! – вскрикнула Эмма, схватившись за сердце, начавшее отбивать от полученного вброса адреналина бешеный ритм.
С опаской подойдя к предусмотрительно запертой двери, она спросила:
– Кто там?
– Эмма, это я – Киллиан.
Окажись по ту сторону убийца Кэтрин и Руби, она, вероятно, удивилась бы гораздо меньше. Но, не заставляя его ждать, Эмма тут же распахнула дверь.
– Не разбудил? – осторожно спросил он.
– Нет, но ты жутко меня напугал, – нервно хохотнув, призналась Эмма, – я думала, ты уже закрыл паб и уехал домой.
– Я собирался, но потом у меня возникла мысль получше.
Он приподнял руки на уровне груди, и только сейчас Эмма разглядела, что в одной из них Киллиан держал термос, а в другой на пальце висели две большие кружки.
– Какао перед сном? – с улыбкой произнес он.
– С корицей? – уточнила она, без лишних слов впуская его в комнату и захлопывая за ним дверь.
– Само собой.
Расположившись на кровати, Киллиан придвинул к ней стул, создавая импровизированный столик, где поставил кружки, тут же наполняя их какао. По комнате мгновенно разнесся густой аромат шоколада.
– Я хотел извиниться, – начал он, передавая Эмме ее чашку.
– Ты не должен, – перебила она, – если уж кто и обязан извиняться, так это я. Мне не стоило тебя целовать, это было неправильно и…
– Эмма, послушай, это не твоя вина. Просто ты застала меня врасплох, я не ожидал этого. Прошло столько времени, и тут приезжаешь ты, я не понимал, как мне реагировать на твое появление. Я был счастлив и вместе с тем хотел на тебя накричать, поэтому и занял выжидающую позицию, просто спрятался за маской. А когда ты меня поцеловала, я, наверное, испугался. Не знаю. Я будто посмотрел на нас со стороны глазами того парнишки, который потерял свою лучшую подругу и почувствовал ту обиду и горечь, что так долго жили во мне после твоего отъезда.
Киллиан вздохнул, смотря Эмме прямо в глаза. Он говорил правду – ложь она всегда умела безошибочно вычислять, словно обладала суперсилой. Наверное, сейчас он ожидал ее реакции на свое признание, но все слова, что крутились на языке, выглядели для Эммы фальшиво. Она могла повторить лишь то, что сказала утром Дэвиду, но этого казалось недостаточно. Всё, что она могла предоставить в свое оправдание – она была ребенком, ей было всего десять. Но ведь это не так уж и мало, для того, чтобы понимать исход своих поступков. Ей всегда говорили, что она умна не по годам. Но девятнадцать лет назад она пошла на поводу у страха быть отверженной, предпочтя отвергнуть самой.
– Я понимаю, что у тебя не было выбора – остаться здесь с нами или уехать. Тебе повезло, что кузина твоей матери с радостью приняла тебя в свою семью, и ты избежала детского дома. Это даже не обсуждается, – продолжил Киллиан, так ни разу и не отпив из своей кружки, которую крепко сжимал в руке. – Просто я всегда наивно полагал, что ты вернешься, пусть бы это было через восемь лет, десять или даже двенадцать. А пока ты жила в Бостоне, мы бы навещали друг друга, приезжая в гости на Рождество и Пасху, болтали по телефону каждые выходные и все в таком духе.
Сделав паузу, он впервые отхлебнул слегка остывшее какао.
– Но ничего подобного не происходило. Это меня и расстроило больше всего, что ты забыла нас…забыла меня.
Эмма лишь молча взяла Киллиана за руку. Не задумываясь не на секунду, он тут же сжал ее ладонь в своей. Эмме было сложно начать, но она отчетливо понимала, что настал ее черед объясниться перед ним.
– Сегодня я говорила с Дэвидом, и он сказал мне одну важную вещь – что на исправление последствий много лет назад принятого решения я могу потратить всю оставшуюся жизнь. Конечно, он выразился куда более метафорично, ты ведь знаешь Дэйва, – усмехнулась Эмма, – и да, ты прав, у меня не было выбора остаться или переехать в Бостон. Но у меня был выбор – постараться уговорить родителей оставить в своей жизни Сторибрук и всех, кто был мне здесь дорог или безропотно принять их точку зрения о том, что мне будет лучше забыть все и начать жить с чистого листа. Я испугалась, что они могут обидеться на меня, решить, что мне с ними плохо. Я просто боялась оказаться ненужной. И тогда я сделала выбор, слишком поздно осознав, насколько он был неправильным.
Эмма крупными глотками начала пить какао, прогоняя подступивший к горлу комок.
Киллиан отпустил руку, но только для того, чтобы перехватить ее ладонь, переплетая их пальцы в замок. Для Эммы его жест говорил куда громче слов, но начав, она хотела довести сказанное до конца.
– Ты сказал, что у нашей истории не может быть счастливого финала, но так, может, для начала хотя бы попробуем дать ей новый старт?
Эмме казалось, словно прошел целый час, когда едва помедлив, Киллиан прижал ее к себе, заключая в тесные объятия. Какао, все еще сжимаемое в руке, чудом не разлилось, лишь выплеснув пару коричневых капель, тут же впитавшихся в застеленное поверх кровати покрывало.
– Дэвид часто говорил мне, что даже при всем желании я не умею долго на тебя злиться, – прошептал ей в самое ухо Киллиан, – наверное, он был прав.
Не отпуская друг друга, они оба начали смеяться. В этом смехе звучало всё то долгожданное облегчение, что постепенно с каждым произнесенным словом возвращалось в их отношения. Каждый из них понимал – это лишь начало пути навстречу, но с каждой минутой шагать становилось проще.
– Кстати, у меня тут кое-что есть, – потянувшись к карману висевшей неподалеку куртки, произнесла Эмма, когда Киллиан нехотя выпустил ее из кольца своих рук.
Шурша упаковкой, она вынула купленный по дороге в паб мармелад.
– Сыграем? – с хитрой улыбкой бросила вызов Эмма.
– Я давно не практиковался, но думаю тебе все равно меня не обойти, я мастер мармеладного скраббла, ты же знаешь.
Открыв пакет, Эмма высыпала его содержимое на стул, деля мармеладные буквы на две равные кучки, как она делала это много лет назад.
Увлекшись игрой, они не заметили, как время давно перевалило за полночь. Эмма не хотела прощаться, а Киллиан не хотел уходить. Они не сказали об этом вслух, но их желания и без того были чересчур прозрачны.
Собрав недоеденные конфеты обратно в пакет, Эмма начала ложиться, утягивая Киллиана вслед за собой. Не раздеваясь, он занял место рядом с ней. Вновь крепко обхватив ее руками, Киллиан уткнулся носом в ее белокурую макушку и закрыл глаза. Ее рука покоилась на его талии, а второй кончиком пальца она сквозь одежду выводила непонятные узоры на его груди.
Эмма лежала, вслушиваясь в размеренное дыхание Киллиана, думая о том, что засыпать вот так рядом с ним, чувствовать тепло его тела – это именно то, чего ей так долго не хватало. Ощущать его близость было настолько естественно, что, казалось, так было всегда.
ГЛАВА 10. Часть 1 (R)Глава 10
Часть первая (R)
Открыв глаза, Эмма обнаружила, что Киллиан по-прежнему спит. Она точно не была уверена, но, судя по всему, по воскресеньям «Джолли Роджер» не открывался. Надеясь, что так все и обстоит, она улыбнулась перспективе провести с Джонсом по возможности весь сегодняшний день. Конечно, ее ожидала пара незапланированных и несогласованных заранее интервью, но ведь, как рассуждала про себя Эмма, в этом и состояла их прелесть – ничего отменять было не нужно. Она сама вправе планировать свое время.
Наблюдая за невозмутимо спящим Киллианом, Эмма была способна придумать еще не один десяток причин и отговорок, чтобы отложить все дела. Их ночное воссоединение было все еще слишком хрупкой материей, над которой требовалось кропотливо работать. Ошибок прошлого ни один из них не мог стереть из памяти другого.
Аккуратно встав с кровати, чтобы не разбудить Киллиана, Эмма взяла мобильный и, не удержавшись, написала короткое сообщение Дэвиду:
«Ты был прав, все наладилось. Спасибо еще раз!»
Не успев отложить телефон на прежнее место, она получила ответ:
«Брось, я тут совершенно ни при чем. Это лишь ваша с ним заслуга. Рад за вас, ребята. Вы должны быть вместе, так или иначе. Привет Киллиану!
»Буквально через несколько секунд вдогонку пришло и второе:
«Кстати, приходите сегодня вечером на ужин. Будем ждать вас к восьми. Регина передает привет».
«Окей, обсужу приглашение с Киллианом, как только он проснется. Надеюсь, у него на сегодня нет других планов».
Лишь отослав ответ, Эмма поняла, что ее сообщение звучало довольно двусмысленно, и Дэвид не преминет прочитать его между строк. Однако эта мысль нисколько ее не заботила.
Подоспевшая смс-ка от Дэвида подтвердила подозрения:
«Значит он где-то рядом, раз ты проследишь момент его пробуждения? И в чьей же постели проходило примирение?
»«Нолан, а вот это уже тебя не касается)) Как только решим на счет ужина – сразу тебе сообщу».
Оставив телефон на столе, впервые за последние три дня ощущая себя абсолютно довольной, Эмма отправилась в душ.
Повернув оба крана с горячей и холодной водой, она скинула одежду и переступила край ванной, подставляя все тело под мощные струи. Теплая вода приятно стекала, вызывая волну мурашек. Прикрыв глаза, Эмма невольно представила, как вместо этого по ее спине и животу скользят влажные пальцы Киллиана, нежно лаская кожу.
Через слегка приоткрытую дверь, отделявшую ванную от комнаты, Эмма услышала, что он тоже проснулся.
Быстро смыв с себя пену, и завернувшись в полотенце, она вышла.
– Доброе утро! – произнесла она, начав копаться в сумке в поисках чистой одежды.
– Доброе, – ответил он, стараясь выглядеть менее пораженным при взгляде на ее мокрое тело, едва прикрываемое куском махровой ткани.
– Не хотела тебя будить, решила пока принять душ, – достав белье, майку и пару джинсов, сказала Эмма, возвращаясь обратно.
Она пыталась убедить себя, что хождение перед Киллианом чуть менее чем голой, в ее планы не входило, но его реакция ей без сомнения польстила. Не зная, стыдиться ли своей ребяческой выходки или просто наслаждаться моментом, она быстро оделась и вновь присоединилась к нему.
– Дэвид с Региной зовут нас сегодня на ужин, что думаешь? – спросила Эмма, начиная расчёсывать волосы.
– Ты хочешь пойти? – с легким сомнением в голосе поинтересовался он.
– Почему бы и нет. Ты против? – повернувшись к Киллиану, задала она вопрос.
– Не знаю, разве у тебя нет на сегодня никакой журналистской работы?
– Работа никуда не убежит, – улыбнулась Эмма, – ну, так что скажешь? Ужин в кругу друзей?
– Да, отлично, – довольно согласился он, убедившись в ее собственном желании, – какие планы на оставшееся время?
– Еще не думала. Ты хочешь мне что-то предложить? – заинтересовалась Эмма.
– Я мог бы помочь тебе с работой, составить компанию. Но раз ты решила ее отложить, то мы можем прогуляться.
Эмма никогда не любила бросать что-то, не доведя до конца, и Киллиан был прекрасно об этом осведомлен. Поэтому его намеренно безразличное предложение достигло своей цели.
– Хотя знаешь, – засомневалась она, – ты действительно мог бы помочь мне кое с чем.
Он довольно улыбнулся.
– Давай, рассказывай.
– Я хотела задать несколько вопросов судье Лукас на счет Руби, – начала раскрывать карты Эмма, – узнать о ее прошлом, о ее дружбе с Кэтрин, мне кажется, их убийства как-то связаны между собой, я не верю, что это лишь случайное совпадение.
– Ты уверена?
– А ты разве нет? Тебе не кажется это странным? Смерть Кэтрин, как и смерть Руби обставлена так, будто в этом виновата Ингрид, но только сумасшедший поверит в подобное, – начала приводить свои доводы Эмма, – только не говори мне, что ты веришь в проклятье? – склонив голову набок, она вопросительно уставила на него.
– Боже мой, конечно, нет, – засмеялся он, сидя на кровати напротив нее.
– Тогда вывод напрашивается сам собой – их убил один и тот же человек, – подвела итог Эмма.
– Предоставь это Грэму, пока что он шериф.
– У тебя тоже какие-то предрассудки на счет журналистов? – усомнилась она.
– Абсолютно никаких. Просто я не хочу, чтобы ты ввязывалась в это дело, кто знает, чем все это может обернуться, лучше держаться от происходящего подальше.
– А не ты ли минуту назад вызвался быть моим ассистентом? – в шутку выставила ему претензию Эмма.
– Да, но я не думал, что ты соберешься заняться допросом, – начал оправдываться Киллиан, – тем более Грэм вряд ли это одобрит.
– Я обещала ему не мешать, но я не обещала, что наплюю на все, развернусь и уеду, – продолжила отстаивать свою точку зрения Эмма, – я приехала за сенсацией, и я не вернусь без нее.
– Ты неисправима, – засмеялся Киллиан, – ладно, так и быть, уговорила. А теперь, если не возражаешь, я умоюсь, и пойдем уже завтракать.
* * *
– Как думаешь, судья Лукас согласится меня принять? – спросила Эмма, когда они были на полпути к дому бабушки Руби.
– Ты, главное, с порога не заваливай ее вопросами, думаю, так ты хотя бы сможешь попасть внутрь, а дальше, как повезет, – пошутил Киллиан.
– Какая она?
– Не могу сказать, что я хорошо ее знаю, но, по-моему, она вполне добродушная женщина, не смотря на то, что одним ударом своего молотка может отправить тебя за решетку.
– Только не говори, что ты встречался с ней, потому что за плечами у тебя тюремный срок? – подколола его Эмма.
– Откуда ты узнала? Это Дэвид тебе проболтался? Так и знал, что его нужно убрать, совершенно не умеет держать язык за зубами.
Их дружный смех заполнил кабину автомобиля, заглушая музыку из радиоприемника. Когда же они более-менее вернулись к серьезному настроению, Эмма спросила, когда они уже подъезжали к нужному адресу:
– Зайдешь со мной?
– Если это не будет тебя отвлекать, а судья Лукас будет не против моего присутствия.
Остановившись, они оба вышли и направились к дому судьи.
Тельма Лукас открыла дверь, как только они постучались, будто заранее поджидала их с минуты на минуту. Очки на цепочке висели на груди, в волосах были накручены бигуди, хотя одета она была так, словно в самое ближайшее время накинет судейскую мантию и начнет слушание процесса.
– Добрый день, миссис Лукас, – взял инициативу в свои руки Джонс.
– Здравствуй, Киллиан, – вполне дружелюбно ответила она на приветствие.
– Это моя подруга Эмма, она журналист и помогает полиции с расследованием, – та в подтверждение его слов кивнула головой, удивляясь тому, как ловко он приукрасил причину их появления, – мы можем войти и поговорить с вами?
– Это касается вашей внучки, – честно призналась Свон.
– А шериф уже не справляется своими силами? – слегка удивилась женщина, – возможно, ему стоит подумать над тем, чтобы нанять помощника.
Тельма Лукас с подозрением осмотрела едва знакомую девушку, вероятно, раздумывая над тем, зачем той нужно что-либо знать о Руби, но затем, смягчив взгляд, распахнула дверь шире.
– Входите. Если это надолго, пожалуй, я поставлю чайник, – произнесла судья.
– Нет, благодарю, мы не задержим вас надолго, – поспешила уточнить Эмма.
Независимо от своих лет (на вид Эмма дала бы ей около шестидесяти пяти), Тельма Лукас выглядела бодрой и полной сил женщиной. Возможно, годы работы в суде так закалили ее, или же та была такой всегда, но она внушала Эмме легкий трепет одним своим видом. Ее нельзя было назвать суровой, но одновременно с этим в голову Эммы пришла ассоциация с железной леди. Сквозь ее непроницаемое выражение нельзя было понять, так уж ли сильно сказалась на ней смерть внучки.
– О чем вы хотели меня спросить? – начала она, когда все трое расположились в гостиной.
– Вы кого-то подозреваете в смерти Руби? – с места в карьер бросилась Эмма.
– Нет, – сухо прокомментировала судья.
– В каких отношениях находилась Руби с первой жертвой – Кэтрин?
– Ни в каких. Здоровались при встрече, как большинство жителей города.
– Но из достоверных источников мне известно, что они были подругами, когда учились в школе, это так? – пыталась докопаться до сути Эмма.
– Да, но сразу после окончания они разошлись кто куда – Кэтрин уехала учиться, настолько мне известно, ее долгое время не было. Руби отправилась путешествовать.
– И после этого они больше не контактировали?
– Как я и сказала – нет, – миссис Лукас умудрялась отвечать, не меняя интонацию, но при этом всего лишь движением брови показать, что считает вопрос глупым.
– И вы не знаете почему? – не отставала журналистка.
– Я не лезла в жизнь Руби. Если она хотела чем-то со мной поделиться – она это делала, в противном случае я не пыталась докопаться. Думаю, девочки были в состоянии сами определить, с кем им дружить.
– Что вы можете сказать по поводу найденных в ее крови наркотиках? – Эмма подозревала, что Грэм, мягко говоря, был бы огорчен тем, что она использует частную информацию результатов вскрытия.
– Послушной Руби можно было назвать только по ошибке, но в одном я уверена на тысячу процентов – Руби и близко не приближалась к наркотикам. Ее мать умерла от передоза. Руби не была примерной, но она была умной девочкой, поэтому точно знала, чем может закончиться эта пагубная привычка. Она слишком любила жить, чтобы так глупо умереть.
– Простите, если огорчила вас, но я должна была задать этот вопрос, – извинилась Эмма, боясь, что судья могла принять это за личную обиду и оборвать разговор.
– Что-то еще? – словно пропустив мимо ушей последнюю реплику журналистки, спросила миссис Лукас.
Пользуясь случаем, Эмма хотела выжать как можно больше сведений из судьи.
– Что вы знаете о проклятье?
– Не более чем все остальные, – смена темы нисколько ее не смутила. С таким же успехом Эмма могла спросить судью о погоде, или какой чай она предпочитает пить.
– Вам известно, когда о нем впервые заговорили? С чего всё началось?
За время всей беседы Тельма в кои-то веки задумалась.
– Я родилась задолго после того загадочного случая с сестрами Соренсен, был последний год войны, и тогда, знаете ли, было не до каких-то там нелепых историй о призраках. Мир стоял на коленях и зализывал раны. Если приведения и вправду существует, то в сорок пятом Ингрид пришлось бы сильно потесниться. Но после того как ужасы войны стали постепенно отступать, тогда, вероятно, люди и начали обращать внимание на что-то другое. Мне было пятнадцать, когда учительницу из моей школы нашли утопленной в озере. Кто-то из долгожителей вспомнил давнюю историю и ее тут же подцепили. Мне же казалось это абсурдным тогда, продолжает казаться и сейчас. Поэтому за смерть моей внучки должен ответить вполне реальный человек, а не какая-то бестелесная утопленница.
Окончив свой продолжительный монолог, судья вновь потеряла те отблески эмоциональности, которые в ней вызвали воспоминания о прошлом.
Встав с дивана, ясно давая понять непрошеным гостям, что разговор окончен, она произнесла:
– Надеюсь, я сумела достаточно вам помочь.
– Более чем, – заверила ее Эмма, – спасибо, что согласились уделить нам время.
Распрощавшись с судьей, они вместе с Киллианом вернулись в машину.
– Тебе не кажется, что она скрыла от нас что-то? – спросила Эмма.
– Думаешь она покрывала Руби? – набирая скорость, уточнил Киллиан.
– Не знаю, но у меня сложилось подобное впечатление, можешь назвать это женской интуицией, – усмехнулась Свон.
– Ничего нельзя исключать, но с другой стороны, согласись, зачем ей утаивать информацию, которая, вполне возможно, могла бы помочь в расследовании и выйти на след убийцы ее внучки?
Эмма лишь пожала плечами. Она не могла толком объяснить этого, но нутро подсказывало ей, что Тельма Лукас была не до конца откровенна.
– Чем займемся дальше, Шерлок? – голос Киллиана вернул ее к реальности, – кого еще ты хочешь допросить с пристрастием?
Эмма толкнула его в плечо, намекая, что не стоит ее задирать.
– Могу допросить тебя, если хочешь, – пошутила она, не задумываясь.
– Тогда, думаю, стоит поехать домой.
Тон, с которым он произнес эту фразу, отозвался горячей волной, пробежавшей от головы до самых кончиков пальцев Эммы. Она не пыталась нарочно вложить двойной смысл в свое на первый взгляд безобидное предложение, но правда была в том, что Киллиан предпочел понять его совсем иначе. Пытаясь выглядеть невозмутимо и отогнать далеко не безобидные образы из своей головы, Эмма вытащила телефон, чтобы подтвердить их согласие на ужин у Дэвида. Пальцы несколько раз промахивались мимо нужных клавиш, будто она печатала вслепую, но в итоге отправив сообщение, она обнаружила, что они достигли дома Джонса.
Киллиан вошел первым, и как только Эмма успела пересечь порог вслед за ним, он развернулся и прижал ее всем телом к хлопнувшей позади нее двери. Он начал неистово целовать ее – губы, шею – прикусывая кожу зубами, затем проводя языком по месту укуса.
Стараясь не отрываться от нее, Киллиану удалось стянуть с них обоих верхнюю одежду. После чего подхватив Эмму на руки, понес ее внутрь дома, придерживая за спину.
Толкнув плечом дверь, он вошел в спальню, сажая ее на середину широкой кровати. Не медля, Киллиан стянул через голову джемпер, обнажая подтянутое тело, и снова наклонился к Эмме, тут же впиваясь в нее поцелуем. Оперевшись коленями о кровать так, что Эмма оказалась зажата между них, он начал подталкивать ее вниз. Когда, она, наконец, приняла лежачее положение, Киллиан запустил обе ладони под ее свитер, медленно продвигая их по направлению к груди. Касания его холодных после улицы рук мгновенно вызвало россыпь мурашек на ее коже. Достигнув груди, Киллиан полностью снял с Эммы свитер.
Она лежала, до конца не веря тому, что происходит, просто погружаясь в ощущения, позволяя Киллиану доминировать.
На смену холодным рукам пришли раскрасневшиеся от предшествующих поцелуев губы. Сантиметр за сантиметром он прокладывал повторный путь от ее живота наверх к быстро вздымающейся груди. Дойдя до ложбинки, он резко переключился на шею, далее на плечи, зубами стаскивая лямку бюстгальтера вниз, до тех пор, пока из темной чашечки не показался напряженный сосок. Отпустив лямку, Киллиан отдал ему все внимание, зажимая маленький упругий бугорок между зубами. Лишь услышав, как Эмма громко с придыханием втянула ртом воздух, он на мгновение отстранился от ее груди, чтобы тут же проделать эту манипуляцию со второй.
Переплетя их руки над головой Эммы, Киллиан в очередной раз вернулся к ее губам, чередуя грубые поцелуи с едва ощутимыми прикосновениями.
За все время никто из них не произнес и слова, пока голос Эммы не нарушил тишину:
– Киллиан, дальше, пожалуйста! – простонала она, не в силах выдерживать напряжения.
Отпустив ее, он посмотрел ей прямо в глаза и лукаво улыбнулся. Эмма могла только надеяться, что эта улыбка предвещала ей нечто незабываемое.
Опустившись ниже, Киллиан последовательно расстегнул пуговицу и молнию на ее джинсах, аккуратно стягивая их. Завершив, он, не глядя, откинул их прочь. Теперь на Эмме оставались лишь черные трусы-шортики, которое немедленно были отправлены вдогонку к верху ее простенького комплекта, уже занявшего свое место среди остальной одежды на полу.
– Может быть, уже закончим с разогревом и перейдем сразу к выступлению хэдлайнера? – предложила Эмма в нетерпении. Она готова была разорваться на части, если сейчас же не почувствует его в себе.
– Если дама приказывает, – не стал спорить Киллиан.
– У тебя есть…
– В верхнем ящике, – не дав договорить, ответил он.
Эмма слегка приподнялась с кровати, чтобы достать из прикроватного столика презерватив. Передав его, она легла обратно, наблюдая за тем, как он, расстегнув ремень, начал стаскивать с себя джинсы вместе с боксерами. Как только его давно готовый к дальнейшему возбужденный орган полностью предстал перед ее взглядом, Эмма жадно облизала пересохшие губы. Она начала сомневаться – хватит ли ей самообладания и дальше отдавать инициативу в его руки, или же взять командование на себя.
Но, не дав ей опомниться, Киллиан уже накрыл ее тело своим.
Еще мгновение и он постепенно начал заполнять ее собой, параллельно с этим проводя дорожку влажных поцелуев вдоль по ее ключицам. Достигнув крайнего предела, он замер на пару секунд, после чего начал двигаться быстрее с каждым новым толчком.
Найдя идеальный ритм, они полностью отдались ощущениям, пока один за другим не получили желаемого.
Перевернувшись на спину, Киллиан притянул Эмму к себе. Их тела были мокрыми от пота, но сейчас это мало волновало обоих. Держась за руки, они молчали, постепенно восстанавливая сбившееся дыхание.
– Мне нечего надеть на сегодняшний ужин, – внезапно начала Эмма, – собираясь, я как-то не задумывалась о том, что мне придется совершать вечерний раут в дом мэра.
– У нас еще достаточно времени, чтобы съездить в торговый центр, – подхватил ее идею Киллиан, – но сначала думаю, нам стоит допросить друг друга еще раз, что скажешь?
Прочитав в его потемневших от страсти глазах вспыхнувшее с новой силой желание, что подтверждало и упирающееся в ее ногу достоинство Киллиана, Эмма, перекинув через его талию ногу, чтобы возвыситься над ним, словно наездница, с радостью принялась за второй раунд.
ГЛАВА 10. Часть 2 (R)Часть вторая (R)
К особняку Регины они подъехали без пяти минут восемь. Киллиан прихватил бутылку вина, а Эмма, вынув из коробки купленные вместе с простеньким платьем туфли, пихнула их в сумку, не рискнув идти на шпильках прямо из машины.
Хозяйка дома, как и день назад, выглядела бесподобно – красное приталенное платье без рукавов, нитка жемчуга украшала ее шею, в комплект с которой шли и довольно скромные серьги-гвоздики. Дэвид под стать своей спутнице был одет так, будто только что сошел с обложки GQ. Смотря на них, Эмма с укором бросила косой взгляд на Киллиана. Предпочитая провести с ней в постели лишний час, он твердил, что не стоит наряжаться, что это лишь ужин старых друзей и джинсы вполне сойдут в качестве дресс-кода. Но Эмма настояла на противоположном, радуясь теперь, что не прогадала, хотя достигнуть мэровского шика она все же и не пыталась. Вероятно, Регина даже на завтрак выходила при полном параде.
Обменявшись теплыми объятиями, все четверо прошли в столовую, где уже ждал накрытый стол.
– Регина сегодня превзошла себя, – похвалил жену Дэвид, держа ее за талию, – я, конечно, знал, что она чудесно готовит, но такое видел впервые.
– Не преувеличивай, милый, просто, если бы ты мне помогал, я бы справилась гораздо быстрее, – подразнила его Регина.
– Эй! – возмутился он в ответ, забавно насупив брови, – как только я переступал порог кухни, ты сразу гнала меня заниматься чем-то еще, так что не переводи теперь все стрелки на меня, – он сделал вид, что задет до глубины души, но тут же улыбнулся и поцеловал ее в висок.
– Потому что я заранее знала, что проще, хоть и дольше, будет справиться самой, мы уже это проходили, – подытожила Регина.
– Ладно, садимся, а то все остынет, – скомандовал Дэвид.
Последующие часы в столовой не угасала шумная беседа, сопровождаемая стуком приборов о посуду. Алкоголь придавал обсуждаемым темам живости с каждым выпитым бокалом. Когда же мужчины начинали заговаривать о спорте, автомобилях и не дай Бог о политике, женщины лишь посмеивались над ними, покачивая головой, предлагая уединиться, если компания им больше не требуется.
Когда пришло время чая, Эмма вызвалась помочь Регина.
– Теперь можете снова говорить о футболе, пока мы посекретничаем на кухне, – пошутила Миллс.
Подхватив Эмму под руку и послав Дэвиду воздушный поцелуй, она, благодаря выпитому, уже менее твердой походкой поплелась прочь из помещения.
– Рад, что вы помирились, – обращаясь к Киллиану, произнес Дэвид.
– Я тоже, приятель, – подтвердил тот, – хотя я по-прежнему не представляю, чем это кончится.
– Она не сказала, когда возвращается в Бостон?
– Нет, мы не обсуждали это, – вздохнул Киллиан.
– Что думаешь делать дальше? – озабоченно спросил друга Дэвид.
– Не знаю, Дэйв, – Киллиан допил остатки вина из своего бокала, – мы через столько лет получили второй шанс и так просто сдаваться я не собираюсь, но на деле всё гораздо сложнее – я здесь, она в Бостоне, у каждого своя давно выстроенная жизнь. Как бы то ни было, в итоге одному из нас придется отказаться от всего ради другого. Не можем же мы жить на два города, мотаться туда-сюда, неделя там, месяц тут.
– Ты можешь переехать к ней в Бостон, – предложил Дэвид. – Понимаю, на это потребуется время, но было бы желание, – пытался подбодрить он.
Киллиан задумался, но ничего не успел ответить – вернулись Эмма с Региной, неся на подносах кружки, чайник и десерт.
Вечер завершился в первом часу ночи, когда Эмма почувствовала, что, не смотря на приподнятое настроение и отличную компанию, она буквально засыпает на ходу. Регина с Дэвидом не стали уговаривать их остаться подольше, однако заручились обещанием повторить сегодняшнюю встречу.
– Ты уверен, что тебе стоит садиться за руль? – забеспокоилась Эмма, когда Киллиан отказался вызвать такси.
– Я выпил не так уж много, да и ехать недалеко, все в порядке, Свон, – заверил он ее.
– Окей, только езжай медленно, – предостерегла Эмма.
Аккуратно выводя машину на дорогу, Киллиан спросил:
– Останешься у меня на ночь? – вопрос прозвучал вполне естественно после их утреннего рандеву.
– Все мои вещи остались в пабе, так что не сегодня, – разочарованно ответила Эмма.
– Заедем и заберем их по пути, в чем проблема? – Киллиан вопросительно посмотрел на нее, – или ты не хочешь?
– Хочу, – мгновенно опровергла она его сомнения, – если ты сам этого хочешь, – с вызовом добавила Эмма.
Он лишь вновь посмотрел на нее, улыбаясь краешком рта.
– О чем говорили, пока нас не было? – полюбопытствовала Эмма.
Киллиан не хотел поднимать разговор о дальнейшей судьбе их отношений прямо в машине, поэтому отделался расплывчатым ответом:
– Так, обо всем понемногу, ничего серьезного. А вы, наверное, сплетничали о нас, да? – перевел он вопрос на нее.
– Конечно, а как же иначе, – подразнила Эмма, – сравнивали кто их вас лучше в постели, у кого больше…
– Хватит, думаю, я уловил суть, – с улыбкой перебил ее Киллиан.
– Я всего лишь хотела сказать – у кого больше опыта, а ты что подумал?
– Даже если и так, всё равно надеюсь, что ты шутишь, – с надеждой произнес он.
Эмма засмеялась.
– Конечно, шучу, я не имею привычки обсуждать интимные подробности чей-либо жизни, тем более своей, если только это не человек, с которым я сплю, – призналась она, – но видел бы ты выражение своего лица.
Вытащив проверить из сумки телефон, Эмма обнаружила два пропущенных звонка от Грэма.
– Шериф звонил, – поделилась она с Киллианом.
– И что, думаешь, ему было нужно?
– Может, узнал о нашем визите к судье Лукас, – предположила Эмма, – или появились какие-то зацепки в расследовании, завтра узнаю, сегодня уже поздно перезванивать, к тому же я жутко хочу спать, так что все новости подождут, особенно неприятные.
Как они и решили, по дороге обратно Киллиан сделал остановку у «Джолли Роджера». Эмме потребовалось не более пяти минут на то, чтобы быстро побросать свои немногочисленные пожитки в сумку и вернуться, так что, когда на городской башне пробило два пополуночи, они с Киллианом уже очутились дома.
Вновь оказавшись в его спальне, Эмма тут же мысленно вернулась на несколько часов назад и почувствовала, как возбуждение незамедлительно одолевает ее с новой силой, отгоняя сон. Киллиан стоял позади нее, расстегивая рубашку. Подойдя к нему сзади, Эмма стянула ее с плеч и обхватила его талию руками.
Изредка целуя, она начала водить губами по его плечам и спине. Он стоял неподвижно, ожидая ее следующего шага. Продолжая держать его за пояс одной рукой, Эмма обошла, так чтобы встать лицом к лицу с Киллианом.
Обняв его свободной рукой за шею, она начала целовать его в губы. Киллиан тут же отозвался под ее напором, вместе с тем, начиная расстегивать молнию на ее платье. Когда он закончил, Эмма на секунду отошла, чтобы дав платью сползти вниз, отбросить его в сторону.
Зацепившись пальцем за край брюк, она притянула Киллиана к себе, тут же начав расстегивать пряжку ремня. Завершив процесс, она снова обняла его одной рукой, продолжая целовать. Положив правую руку ему на грудь, Эмма медленно начала опускать ее вниз, пока не коснулась резинки его трусов. Помедлив, она погрузила в них руку, достигая цели. Крепко обхватив пальцами уже затвердевший член, она начала аккуратно его поглаживать, пока из накрытого ее губами рта Киллиана не вырвался приглушенный стон удовольствия.
Высвободив руку, Эмма сделала шаг назад, чтобы самостоятельно избавить Киллиана от остатков одежды.
– Нравится? – дерзко ухмыляясь, спросил он, пока она продолжала любоваться им, осматривая с головы до ног.
Подойдя ближе, Эмма уперлась рукой в его грудь, заставляя пятиться назад, пока ноги Киллиана не столкнулись с краем кровати.
– Ложись, – скомандовала она.
Он послушно выполнил просьбу, наблюдая за тем, как сама она окончательно обнажившись, присела рядом с ним.
– Закрой глаза и расслабься, – прошептала она ему на ухо.
Киллиан снова повиновался в ожидании того, что должно было произойти дальше.
Наклонившись, Эмма губами обхватила его горячую плоть, понемногу помогая себе рукой. Плавными движениями вверх и вниз, она вошла в ритм, периодически прерываясь, чтобы провести языком вдоль всего пениса.
– Черт… – стон, – возьми! – еще один, – Свон! – растягивая ее имя на выдохе, хрипловатым голосом произнес Киллиан.
Поначалу вцепившись в покрывало, он все же не сдержался, перенеся одну руку и погружая пальцы в волосы Эмма, стараясь ненавязчиво руководить процессом.
Доведя свое дело до конца, и не давая Киллиану толком отдышаться, Эмма нависла над ним всем телом, уперевшись руками по обе стороны от его головы.
Дразня, она коснулась его носа своим, пока в который раз Киллиан не прильнул к ее чуть припухшим солоноватым губам, переворачиваясь вместе с ней, чтобы оказаться сверху.
На этот раз они оба продержались не так долго, как в первый. Однако ни Киллиан, ни Эмма разочарованны не были. Вплотную прижавшись к нему спиной, уже через минуту она крепко заснула.
Продолжение
@темы: Once Upon A Time, врачебная практика
-
-
22.12.2014 в 08:15и ну ты мать это уже сколько тут тысяч слов вообще, расписалась так)
-
-
22.12.2014 в 14:21в основном документе, где я пишу, уже 25 тыс слов, я пытаюсь вести к развязке, но как получится
-
-
22.12.2014 в 14:45лучшая часть текста хд
а кс кстати вообще не трогает, не знаю почему, как то не складывается для меня
и я поржала с грэма и зелены)
в основном документе, где я пишу, уже 25 тыс слов, я пытаюсь вести к развязке, но как получится
лол чуваааааак!
-
-
22.12.2014 в 17:42зелена абсолютно внезапно вписалась, сначала это была безликая, скажем так, докторша, но потом я подумала а вай нот собственно))
могу только сказать, что у Гейба в любом случае всё будет отлично))
-
-
22.12.2014 в 17:43-
-
22.12.2014 в 18:04просто как то начало у теста было сильным, с замахом на детектив и мистику, и тут так всплыла лавстори, и как то чето не этого мне хотелось хд
уж лучше бы килли и в правду оказался убийцей)
судя по твоей реакции мне давно уже следовало написать конец, и я стараюсь))
крутую развязку дай и вот тогда посмотрим)
могу только сказать, что у Гейба в любом случае всё будет отлично))
-
-
22.12.2014 в 18:28и никто не сказал, что килли не убийца
-
-
23.12.2014 в 01:44и никто не сказал, что килли не убийца
ууууу
в студиюююю хддд
-
-
23.12.2014 в 01:45но хз
я пока потеряла интерес
-
-
23.12.2014 в 01:47-
-
23.12.2014 в 01:58-
-
23.12.2014 в 02:15все равно попытайся написать)
а я чет свой забросила, такой кипиш перед нг, все соки вытягивают ТТ
-
-
23.12.2014 в 13:57